– Кошечка эта, как вы изволили выразиться, – поведал он, приглашая Русти присаживаться и сам усаживаясь на довольно скромном пространстве, оставшемся свободным, – знает много такого, что, как говорится, и не снилось нашим мудрецам… Это не простая кошечка – это кошка с легендой… Тот шаромыжник, у которого я ее, гм‑м… выкупил незадолго до нашего отправления, рассказывал, что Марго была ни более ни менее как корабельной кошкой людей Оранжевого Сэма… Ну то есть – Банды Рыжих, от которых когда‑то стонал весь здешний Сектор… Это сказывалось, помнится, даже на страховках…

– Так ведь у Рыжих своего корабля никогда не было… – заметил Кай. – А уж коли нет корабля, то откуда тогда – корабельная кошка?

– Тот тип… Мистер Шапиро, по поводу Оранжевого Сэма, конечно, врал, набивал Марго цену, – благодушно махнул рукой Лемье. – Но животное повидало виды… Это было заметно по его поведению… Кошечка очень исхудала…

В голосе сердобольного вирусолога прозвучала такая горечь, что слушатели, без малого, принялись точить слезу.

«Этот тип вообще был слаб до всякой живности, – уже много недель спустя характеризовал Русти Жана Лемье своим собутыльникам и выразительно вздыхал при этом. – Он и в науку подался из‑за того, что канарейка его – птичка такая в Метрополии водится… – уточнял он самому внимательному из своих почитателей – Золли, что вырос на Чуре и птиц видел лишь на картинках, притом всегда очень пугался их, – поменьше павлина… так вот, пернатое это сдохло, как Лемье тогда – в детстве – решил, от вирусов… Через то бедным зверькам этим и досталось, когда Жан вырос и выучился… Не то чтобы уму‑разуму, а как раз молекулярной биологии…»

Видно было, что Русти до боли сочувствовал этим вирусам. Несправедливо, быть может, пострадавшим.

А Лемье он до сих пор недолюбливал.

«Кто же, ребята, знает, от чего на самом деле дохнут канарейки?» – сурово спрашивал он, ставя недопитую кружку на стойку и задумчиво обводя собравшихся взглядом. Те всякий раз крепко задумывались.

Вопрос – хорошо и вовремя поставленный – половина дела в искусстве повествования. Это вам любой подтвердит.

В тот раз, правда, за беззащитных тварей Русти не вступался, а от в бозе почивших канареек, на которых неведомо как вынесло дружеский разговор, завязавшийся перед самым подпространственным броском в пассажирском боксе номер один корабля экстренной доставки «Констеллейшн», попытался вернуться хотя бы к небезразличным ему кошкам.

– Вот тут вы не правы, господа! – решительно и невпопад заметил он. – Про кошку точно такую вот – рыжую и сиамскую одновременно – извиняюсь, весь Сектор наслышан… Это у них вроде как талисман такой был, и таскали они его – ее то есть – с одной захваченной посудины на другую… Талисман и знак: любили они, знаете, подсунуть своего рыжего дьявола на корабль, на который глаз положили. Обычно кому‑нибудь из пассажиров, мол, довезите дотуда‑то за умеренное вознаграждение… Чаще всего студенточки соглашались подработать таким образом – и сумма какая‑никакая обламывается, и спутница, по их разумению, ласковая – в дороге хорошее подспорье. Психологическое…

Народ знающий – так те, как завидят тетку с рыжим зверем на руках, что прет по трапу на борт, так с этого борта – прямиком к портовому лекарю мчались – чтоб только за‑ради Бога с рейса их списал. До членовредительства дело доходило… Потому что каждый, кто не совсем салага, знал, что где‑то поближе к концу рейса за кошечкой и ее хозяева явятся. И хорошо, если измордуют и оставят на каком‑нибудь перевалочном орбитере на автоматике.