|
А «Кактусы» не предназначены для посадок вообще, это орбитеры. Вовсе нет. И не тогда, когда по кораблю разбежались эти твари с Гринзеи… И не тогда, когда мы попали под мятеж на Харуре, – нет! Я поседел, когда мы торчали в самом центре «угольного мешка», в миллионах миль от обитаемых планет, и я набрал на бортовом компьютере команду на подпространственный бросок, а чертова машина написала мне в ответ кириллицей: «ПРИВЕТ ИЗ ВОРОНЕЖА»! Это – не на Шараде, это город такой в Метрополии. На Земле – где‑то между Данией и Китаем… Там у них народный промысел такой процветает с двадцатого аж века, оказывается, – рожать такие вот гадости… Наш программист – деликатнейший был мужчина – и то просто необыкновенными словами ругался. А вы говорите – Мафия…
Вспомнив об исходной цели визита, который нанес ему Федеральный Следователь, капитан смолк, сосредоточив внимание на сложенных домиком пальцах. – Я, собственно, закончил, – откашлявшись еще раз, уведомил его Кай. – Попрошу вас только внимательно продумать поведение и занятия всех членов экипажа. Если что‑нибудь покажется вам странным – не стесняйтесь побеспокоить меня. У вас есть еще что‑то, что следует сказать мне? – Есть, – коротко проронил капитан и, поднявшись, подошел к своему сейфу. – Вы, господин Следователь, включены в список лиц, которых я должен ознакомить с устройством системы уничтожения Груза. Сами понимаете, триста тонн «Пепла» – это триста тонн «Пепла»… В чужие руки его никогда не отдадим… Он достал из сейфа черный пакет и протянул его Каю. Федеральный Следователь не первый раз встречался с инструкциями такого типа, и чтение не заняло у него много времени. Расписавшись, он вернул листок капитану. Тот пожал ему на прощание руку и, оставшись один, нахохлившись, впал в задумчивое оцепенение.
* * *
«Плачевное зрелище представлял наш кораблик, – рассказывал потом Русти. – Я сразу понял, что добра от этого не жди. В пассажирскую посудину мы превратились с этим «Пеплом», в туристический комплекс с массовиком‑затейником в виде меня! На третьем уровне – при полном комфорте – рассовали шестерых спецов по эпидемии. Собственно, Миссию Спасения как таковую. Шесть отдельных боксов. Такое на «Констеллейшн» еще было предусмотрено. Хотя, конечно, и не «люкс», но получше, чем типовые каюты экипажа. Господа врачи – все профессора, никак не меньше – ужасный на судне свинарник развели, не отходя от кассы, как говорится…» Свинарник был еще тот в общем салоне висел портрет Флоренс Найтингейл, дополнявший импровизированную доску объявлений, на которой сообщение о вечере знакомства с экипажем – еще относительно приличной формы и содержания – соседствовало с написанным, судя по всему, губной помадой извещением о том, что доктор Ульцер очень устала с дороги и просит не приставать к ней с глупостями до восемнадцати ноль‑ноль послезавтра, а также с пришпиленной скотчем упаковкой слабительного с надписью: «Кто посеял?»… Под электронную имитацию аквариума, украшавшую табельный «уголок отдыха», был вызывающе небрежно запихнут идиотского вида рюкзак, а самих электронных рыбешек кто‑то всерьез пытался накормить мотылем – далеко не электронным. Кроме того, на стилизованной под каминную полку панели демонстрационного экрана пристроилась сиамская кошка совершенно нехарактерной для этой породы рыжей масти. Это был последний штрих, повергший Русти в полное уныние. Кошка – да еще и р‑ы‑ж‑а‑я – на борту перед самым стартом – визитная карточка Князя Тьмы, это и дураку известно…
* * *
Сверившись с записью в полетной ведомости, Русти определил, что не приставать с глупостями следует к пассажиру бокса номер четыре. |
