* * *

– Готовы, ребята? – спросил с корпуса Бишоп – Петер закрепил лебедку на корпусе. Начинаю отводить затвор.

– Готово, – спокойно отозвался колонель, задраивая гермозапор разгрузочного тамбура суперконтейнера. – Действуй по счету «три» – и побыстрее в контейнере – девять рыл и кошка, а кислород им не подведен. Еще задохнутся.

– А‑а а экипаж? – чуть растерянно осведомился Боров – Ведь договорились брать их.

– Не управимся. Нас слишком мало, – сухо оборвал его полковник.

Боров заткнулся. Можно было подумать, что масштаб предстоящей мокрухи потряс его. Но это было не совсем так.

Колонель энергично скомандовал своим.

– Задвинуть шлемы! В укрытие!

Налетчики, выполняя приказ, торопливо полезли в пассажирский отсек Никто и не подумал оттаскивать за собой обездвиженных зарядами парализатора подельников. На той войне, на которую они нанялись, не было раненых – только живые и покойники. Доля выигрыша, что приходилась на покойников, доставалась живым. До срабатывания панели самоуничтожения Груза оставались считанные минуты.

Послушно и надрывно – по счету «три» – взвыли сервомоторы силовой лебедки, и титановая «лапа», не без натуги срывая замки, отодвинула подвижную плиту корпуса в сторону. С мгновенно затихшим звонким шипением воздух покинул отсек. Тускло мерцающая звездами бездна разверзлась в расширяющейся щели покореженного корпуса. И в эту щель пороховые ускорители, укрепленные Кортни, вытолкнули гигантский сундук без надписей на боках. На миг движение стальной туши контейнера замедлилось последние – на точечной сварке – крепления прочно удерживали панель с зарядами самоуничтожения на его задней стенке. Принайтованная к стенам дока панель сопротивлялась напору ускорителей как могла. В отсеке творился ад кромешный. Пламя упиралось в стены. Горел пластик горели скафандры погибших, горела их плоть. А потом – одно за другим, со звонким, бьющим по ушам звуком, пронзившим весь корпус корабля, крепления лопнули, и громадный закопченный стальной параллелепипед, словно снаряд из пушки, вырвался из искалеченного тела «Констеллейшн» в пустоту и мрак.

* * *

– Я чувствую себя лягушкой в мяче, – хмуро констатировал Жан Лемье слое понимание ситуации, сложившейся в тесной железной коробке, освещенной изнутри только фонариком, который до поры бесполезно болтался на поясе Федерального Следователя. Впрочем, лучше бы он погасил его в зеленоватом свете галогеновой лампочки и без того далеко не радостные физиономии пленников выглядели совсем уж жутко.

Исключение составлял, пожалуй, только сам Лемье – его лицо выражало стремление всеми силами утешить и успокоить свою четвероногую спутницу. Это не давало ему впасть в отчаяние.

Впрочем, еще физиономия доктора Маддера не выражала никаких эмоций. Но тем она и была особенно жутка. Колдун хранил напряженное молчание.

Толчки и неожиданные подвижки на какое‑то время стихли.

– Становится душно, – проронила в наступившей тишине удачно заклинившаяся между опорными скобами по‑боевому настроенная брюнетка. – Я готова была отдать Богу душу на Нимейе при исполнении своего долга, но вот так – на манер сардины в банке – нет. Господь несправедлив! И все из‑за того, что на корабле оказалась кошка!

– Ушпокойтешь, мишшь Ульцер – попытался утешить ее Русти – Ешшли бы они хотели умершвищщь нас, то они бы наш прошшто рашштреляли.

– Мисс Ульцер не нуждается в успокоении, – ледяным тоном сообщила давешняя блондинка, пытаясь даже в сложившейся обстановке поправить что‑то в своей прическе – Я совершенно спокойна.