– О, очнулся клиент, кажется, – говорит один из них, а я, уже довольно четко соображающий, пытаюсь вспомнить, где именно и с чем в этот раз меня приняли.

Перебирая события прошедших часов, я четко вспоминаю, что покинул «Шатер» и дошел до Чистопрудного бульвара совершенно пустой. Но спина, вспомнившая экспириенс недельной давности, у меня уже мокрая. Я пытаюсь пошевелить руками и обнаруживаю, что никаких наручников на меня в этот раз не надели. Затем я верчу головой и вижу на заднем сиденье тех двух бомжей. Память возвращается. Спина постепенно высыхает.

– Нормально все? – спрашивает тот же мент. – Из машины выйти сможешь?

– Смогу, – отвечаю я и с облегчением вылезаю из машины. Воистину, битой собаке только плеть покажи. Это обо мне.

– Так, значит, тут такое дело, – продолжает он, – заявление писать будете?

– А надо? – вопрошаю я.

– Ну, вы посмотрите, чего пропало, какие повреждения имеете. Внешних я особо не наблюдаю. В общем, проверяйте карманы.

Я первым делом ощупываю часы. Убедившись, что «Breitling for Bentley» у меня на запястье, я, понимая, что все остальное мелочи, лезу в кошелек, нахожу на месте кредитные карточки и деньги, около двух сотен долларов рублями (их точное количество я, естественно, не помню), говорю, что у меня ничего не пропало. Затем трогаю себя за лицо, провожу под носом и смотрю на ладонь. Крови тоже нет.

– Ну, тогда как? Может, без заявления? – с надеждой в голосе спрашивает мент.

– Ребят, а у меня еще водка была, – зачем-то говорю я.

– Ну, ты даешь, командир, – подключается к разговору второй мент, до того не вступавший в беседу.

– Да нет, я без претензий, так просто. Выпить чего-то хочется.

Второй мент закуривает, и в тот момент, как он освещает свое лицо зажигалкой, я опознаю в нем того самого Пашу. Одного из троих принимавших меня на прошлой неделе с кокосом.

– Оп-па, – вырывается у меня, – а тебя уже перевести на новую работу успели? В ГНК больше не служишь?

– Ты, по ходу, обознался, мужик! – говорит он мне довольно злобно. – Мы знакомы?

Но ошибки быть не может. Слишком уж у меня хорошая память на лица. Да и он, видимо, вспомнил меня. Образумившись, я говорю:

– Да я, по ходу, обознался. Извините меня.

– Ну так что, инцидент исчерпан? – спрашивает меня первый мент. – Расстаемся?

– Да, все о’кей. Я бы только вот тому дятлу пизданул обратно, – говорю я, чувствуя подступающую агрессию.

– А вот это уже самосуд. И хулиганка, – назидательно говорит он.

– Да? Жалко. Ребят, а вы меня до дому не подбросите? – окончательно хамею я.

– Ты нас с такси не перепутал? – спрашивает Паша.

– А чего такого? Тут рядом, до конца проспекта Мира, я вам денег заплачу.

– Гражданин, ты края-то видишь, а? – продолжает он.

– Ну ладно, – покорно соглашаюсь я, – пойду я тогда, да?

– Да, можете быть свободны, – говорит первый мент.

Я разворачиваюсь и иду прочь. Потом что-то говорит мне, что я поступаю не совсем верно. Я достаю кошелек, беру оттуда пятьсот рублей на такси, вынимаю остальное и иду обратно к ментам.

– Что случилось? – спрашивает меня через открытое стекло водитель, который уже собирается трогаться.