Вода была холодная, но я ведь не случайно надел комбинезон. Море волновалось, я сразу же почувствовал сильное приливное течение. Это было кстати. Я поплыл вдоль левого борта, девяносто процентов времени находясь под водой. Пока что я никого не заметил, и, казалось, пока что никто не заметил меня. На пере руля я нашел свой акваланг и ласты прицепленными там же, где я их оставил. Если бы мне рассказали о чудаке, который пытается надеть акваланг прямо в воде при волнующемся море, у меня нашлось бы достаточно слов. Чтобы дать оценку его умственным способностям. Но если бы вслед за этим поступило уточнение, что этот самый чудак пытается надеть свой акваланг, находясь в воде по левому борту «Нантесвилля», в то время как с правого борта несколько человек, вооруженных гранатами, ищут его, я назвал бы эту выходку с аквалангом не слишком эффектным акробатическим трюком.

Теперь я был готов отправиться в путь. Я слышал то приближающийся, то удаляющийся звук лодочного мотора. К счастью, он ни разу не приблизился ко мне ближе чем метров на тридцать. Там уже не стреляли. А гранаты Стикс, очевидно, решил поберечь до следующего раза. Я поправил балласт на поясе и опустился в темную безопасную воду. Может быть, там, в воде, и живут страшные морские чудовища, но сейчас я почему‑то не боялся их.

Определив направление по светящемуся циферблату компаса, я начал продвигаться вперед. Через пять минут я уже мог выплыть на поверхность и вскоре оказался на скалистом островке, где была спрятана моя надувная лодка.

Я вылез на скалу и посмотрел в сторону корабля. «Нантесвилль» был иллюминирован, как при переходе экватора. Не хватало только веселой музыки и фейерверка. Прожектор прочесывал поверхность залива, а моторная лодка все еще кружила по воде. Я услышал лязг выбираемой якорной цепи. Пора. Я опустил лодку на воду, вытащил два коротких весла и поплыл на юго‑запад. Правда, я все еще оставался в зоне досягаемости прожектора, но, как оказалось, я все‑таки имел дело не с суперменами, а значит, они вряд ли заметят меня, одетого во все черное, в маленькой черной лодке на фоне черной воды.

Проплыв милю, я сложил весла и завел мотор. Вернее, попытался завести. Моторы на моих лодках обычно работали как часы. Сбои бывали крайне редко, как исключение. Это происходило разве что в случаях, когда я был одновременно и уставшим, и промокшим, и промерзшим. Но сейчас был именно такой случай.

Я снова взялся за весла. Попытался представить себя в гондоле с прекрасной венецианкой. Не получилось. Тогда я представил, что я – галерный раб. Это было ближе к истине.

Я греб и греб. Это продолжалось не так уж долго. Всего лишь целую жизнь. Без десяти минут три я, наконец, нашел свой катер – «Огненный крест».

Вторник, 3.00, рассвет

– Кэлверт, это вы?

Дэвис позвал меня так тихо, что я еле услышал. Его черный силуэт был почти неразличим на черном фоне ночи. Большие тучи, перекрывая небо и заслоняя звезды, надвигались с юго‑запада. На поверхность моря упали первые капли дождя.

– Да, это я. Помогите вытащить лодку.

– Ну как?

– Потом. Сначала лодка.

Держа канат в руке, я взобрался по трапу и перелез через поручни. Это было нелегко: я страшно замерз, у меня болели все мышцы, а правая нога с трудом выдерживала мой вес, хотя я никогда не считал себя толстяком.

– Нужно спешить, – объяснил я. – Вот‑вот возможны гости.

– Вот даже как. – Чувствовалось, что я подбросил Дэвису повод для озабоченности.