Она объявила племяннику, что готовит ему большой сюрприз, и закрылась, чтобы обзвонить приглашенных. Она назначила праздник на четверг, послезавтра вечером. В течение дня человек двадцать отозвались, что придут.

В среду, когда она изучала расценки заведений, доставляющих блюда на дом, раздался звонок мобильника. Это была Вильма:

— Я нашла!

— Что?

— Знаю, что они сделали с моей девочкой!

— Откуда?

— Стурлусон! В Центре трансплантации. Как и ты, я пошла туда попытаться задобрить его, но мне не пришлось даже разговаривать с ним. Я услышала разговор из-за двери. Он говорил с хирургом об одной операции. В тот день и умерла моя девочка.

— Этого недостаточно, Вильма!

— Я знаю, что говорю!

Альба со страхом узнала себя в этой запальчивости.

— Давай встретимся в нашем кафе, — требовала Вильма.

Альба смущенно пробормотала какое-то объяснение Йонасу, прыгнула в машину и помчалась в Рейкьявик.

Когда она влетела в кафе, Вильма схватила ее за руку. Альба со страхом смотрела на ее птичью лапку, вцепившуюся ей в руку.

— Помоги мне.

— Каким образом?

— Выкрасть ребенка.

— Какого?

— Того, которому достался трансплантат.

Альба в ужасе отпрянула:

— Я думала, ты хочешь только знать подробности.

— Я затеяла все это для того, чтобы вернуть свою дочь!

— Вернуть твою дочь? Твоя дочь погибла, Вильма!

— Нет, ты ошибаешься, — вздохнула Вильма, — если сердце моей дочери где-то бьется, значит она жива. Если ее сердце оживляет чье-то тело, она меня узнает. Если ее сердце бьется, значит я ей нужна. Ей не хватает меня, Альба, ей не хватает меня, она призывает меня, мы будем жить, как жили раньше.

Глаза Вильмы затуманились слезами.

— Если я буду медлить, она подумает, что я ее покинула.

Альба поняла, что Вильма свихнулась. Вот куда завело ее страдание.

— Альба, помоги мне, поедем вместе.

— Нет, я с тобой не согласна.

— Ты не хочешь мне помочь?

— Я хочу тебе помочь, но не собираюсь делать черт знает что. Это бред, Вильма.

— Дай мне твою машину.

— Нет.

— Ну и ладно! Без тебя обойдусь.

Пунцовая, с дрожащими губами, решительная, как воительница, худенькая Вильма вскочила и бросилась к выходу. Альба хотела удержать ее:

— Оставь свою затею, Вильма, это бред! Ты столкнешься с незнакомым ребенком, а не с дочерью.

— Тебе не понять!

С этими словами Вильма вылетела на улицу. Пока Альба оплачивала выпитое пиво, обезумевшая подруга исчезла в снежной пурге, которая поднималась над городом.

Альба растерялась. Надо что-то предпринять… безусловно… но что? Обратиться в полицию? Пока что рано. Остановить Вильму? Но Альба не знала, где та живет.

Она вернулась к себе и написала Эрику Рыжему, шефу «Либерарии». Он тотчас ответил, подтвердив, что Вильма была не в себе, но главный вопрос надо ставить так: кто ее довел до этого? Дальше следовало четыре страницы, на которые он выплеснул свою обычную обвинительную речь, подкрепленную аргументами и гневную, в адрес исландского правительства.

Альба поняла, что оттуда ей помощи ждать не придется.

Вошел Магнус. Впервые за долгие недели ей захотелось близости с ним. Она приникла к мужу.

— Ты вернулась, чтобы увидеться со мной?

— Конечно.

Они обнялись.

— Ты же знаешь, Магнус, я люблю тебя.

Она и не сомневалась, что результат этих слов тотчас оформится в джинсах Магнуса. Ей было приятно сознавать свою власть над мужчиной, она продолжала любовную игру, шепча, что ей его не хватало, что она больше не в силах быть так от него далеко, и удивлялась себе, слушая свой голос со стороны, и спрашивала себя, насколько ее импровизация искренна.