Машина, где сидел я, шла первой, водитель выжимал из двигателя последние капли мощности, скорость превышала сто километров в час, а, поскольку качество дороги оставляло желать лучшего, нас немилосердно трясло. При этом как то умудрялись входить в повороты, хотя противник это использовал, чтобы, поднявшись над лесом, срезать угол и оказаться ещё ближе.

А потом они выстрелили, всё тот же сгусток синеватого пламени, который полетел по сильно вытянутой параболе и приземлился точно на крышу кабины второго грузовика. Кабина превратилась в облако огня, а летательный аппарат, резко ускорившись, завис над неподвижным кузовом и стал расстреливать людей. Кто то, успев выскочить, бежал в лес, но пули догоняли и таких. Аппарат висел над кузовом несколько секунд. Тут до меня дошло: ищут боеголовку. В танк она не влезет, бронетранспортёра нет, а тягач неизвестно где. Даже если тягачу удалось уйти, они не знали, что изнутри убрано всё, чтобы поместить груз. Единственный вывод, который они могли сделать, – бомба в одном из грузовиков. Именно поэтому они не стали сразу превращать машину в пепел.

А теперь, когда они проверили первую, настала очередь и нас превратить в решето. Аппарат снова погнался за машиной, теперь снизив высоту метров до пяти. Мы сидели в кузове, объятые страхом, оставалось только надеяться, что смерть наступит быстро. Как в эпицентре ядерного взрыва, когда человек испаряется быстрее, чем сигнал по нервам доходит до мозга. Отдельные личности выпрыгнули бы за борт в надежде, что за одиночной целью гоняться не станут, да только прыгать на такой скорости – это гарантированная смерть, скорее всего, с большими мучениями.

В какой то момент стало казаться, что мы сможем уйти от погони, скорость стального монстра стала снижаться. Но тут же надежды рассеялись, как дым. С направляющих сорвалась ракета, которая за полсекунды добралась до машины. Я успел разглядеть, что ракета совсем маленькая, с мою руку размером. Надо отдать должное водителю, он за это время успел среагировать и бросил машину вбок, насколько позволяла ширина дороги. В результате при попадании погибли не все. Трое, которые сидели позади всех, оказались разорваны на куски, кусок железного борта разлетелся раскалёнными осколками, но они почти никого не задели. А позади бедолаг сидел я.

Вы получаете урон 220

Сломано ребро

Проникающее ранение грудной клетки

Повреждено лёгкое

Тяжёлое кровотечение

Много слов, а я, исключительно по ощущениям, мог бы и сам поставить такой же диагноз. Кусок кузова в виде сильно вытянутого и слегка погнутого ромба воткнулся мне в грудь слева. От боли я едва не потерял сознание, рот стал наполняться кровью. Но, надо сказать, крови было относительно немного, видимо, раскалённый металл прижёг рану, добавив мне болевых ощущений.

Ежу понятно, что мне уже не жить. Отбегал своё. Впрочем, нам всем туда дорога, парой секунд раньше или парой секунд позже, но конец один. Тут дорога окончательно превратилась в противотанковый укрепрайон, а потому водитель вынужден был сбросить скорость. И я, помахав на прощание рукой оставшимся, спрыгнул вниз.

От боли снова потемнело в глазах, но способность мыслить пока осталась со мной. Парням, скорее всего, каюк. Но мне то точно умирать, так почему бы не сделать это красиво. Сражаться с механическим монстром, которому огневой мощи хватит, чтобы разнести средних размеров город, бесполезно. Но при этом, если я встречу его грудью и попытаюсь ударить, это будет достойно уважения.

Разогнувшись, я сплюнул кровавую пену, потом переломил стволы дробовика и заменил патроны. То, что броня у этой огненной стрекозы прочная, я знал, но знал и то, что в самой прочной броне есть уязвимые места, в которые гипотетически можно попасть.