Китайца я нашёл в одном из казематов внутренней цитадели. Он, несмотря на тревожную обстановку, выглядел беспечным, сидел в мягком кресле, пил вино из хрустального бокала и о чём то сосредоточенно думал.

Охрана пропустила меня без проблем, я сказал только, что нужно утрясти вопрос по поводу оплаты за недавнюю работу, с вербовочной конторой возникли сложности, конторщик меня отправил сюда. Видимо, такой демократизм был нормой.

– Добрый день, господин Китаец, – я поприветствовал его вежливым кивком.

Небожитель удостоил меня внимательным взглядом. Это был худощавый мужчина с чёрными волосами, на лице имелись тонкие усы, серые глаза смотрели цепко и, казалось, обладали способностью заглядывать внутрь. Одет он был в футболку и шорты, на футболке красовались китайские иероглифы.

– Вы что то хотели, молодой человек? – спросил он, отхлебнув вина.

– Да, хотел, – сказал я. – Хотел бы получить плату за сделанную мной работу. Я участвовал во вчерашней вылазке за одним предметом, который потом доставили вам. Мне обещали заплатить за это восемьдесят золотых, да ещё двадцать в виде компенсации за использованные боеприпасы.

– Вы ведь слушали условия контракта, – лениво проговорил он, разглядывая отлично наманикюренные ногти на правой руке, они сейчас занимали его куда больше, чем я со своими требованиями. – Там сказано, что плату получат все, кто вернётся с задания живыми. Кое кто вернулся, вот они и получили своё.

– Я выжил, – напомнил я. – Не просто выжил, а ещё и сбил вражеский флаер, чем спас груз от дальнейшего преследования.

– Да, я слышал, слышал, что вы хороший снайпер. Это полезное умение. Один мудрый человек говорил: «Когда комар сядет тебе на яйцо, ты поймёшь, что точность важнее силы». Это в полной мере относится к вам.

Он снова усмехнулся.

– Так что с деньгами? – повторил я свой вопрос, чувствуя, что выгляжу глупо.

– Всё, что я могу предложить вам, – это принять на службу. Ваше умение нам точно пригодится. Тогда и только тогда вы сможете получать полную оплату своей работы.

– То есть, сейчас меня кинули?

– Молодой человек, выбирайте тон, – его брови сомкнулись на переносице. – Всё, что я мог вам дать, я дал, остальное вы вольны принять или не принять, а теперь покиньте помещение.

– Я вас понял, – ледяным голосом сказал я, развернулся и вышел.

Спускаясь по ступенькам, я старался выглядеть спокойным, но внутри всё кипело. Со мной так нельзя, нельзя и всё. Можете считать меня больным, но я обиделся.

Вижу, как все покатились со стульев. Обиделся? Скажи ещё, надулся. На обиженных воду возят, а обидчику твоему на тебя плевать, он от твоих обид и не почешется. И вообще, мне, как, пусть и условно, но всё же заключённому, слово «обиделся» применять нельзя, следует его всегда заменять на «огорчился». Вот я и огорчился на Китайца. Небожитель, мать его так. Для него эти деньги – даже не пустяк, будь тут деньги бумажными, он бы такой суммой задницу вытирал. Но нет, с высоты своего полёта побрызгал экскрементами на того, кто ниже. Он ведь, сука, удовольствие получал от моего унижения.

Нет, ребята, на деньги мне наплевать, я не бедствую, а вот разговаривать так со мной не надо. Меня нельзя так кидать, нельзя унижать. Я, наверное, психованный, но всю свою недолгую жизнь не спускал ни единой обиды. Каждый, кто поступил со мной подло, кто сделал мне зло, обманул, оскорбил, обокрал, обязательно за это заплатил. Причём, заплатил втройне. И тут неважно, когда свершится справедливость, сейчас или через год, я ничего не забываю, никогда и никому.

Если у меня была возможность отплатить обидчику сразу, я. не задумываясь, бил в рыло. Если такой возможности не было, как сейчас с Китайцем, я откладывал месть на некоторое время.