Этого момента будто только и ждал ктырь. Вновь стремительный бросок, легкий щелчок — и опять сбитый жук валяется на земле, а ктырь уже сидит на соседнем кустике.

Так происходит несколько раз, до тех пор, пока жалкий и запыленный навозник не уползет далеко в сторону от столь необычного места, где нельзя подняться в воздух.

Через некоторое время улетает и озадачивший меня хищник.

Чем объяснить странное поведение ктыря? Неужели такой ловкий и зоркий хищник мог подряд несколько раз ошибаться, принимая навозника за съедобную добычу. Ведь он даже не пытался как следует схватить жука ногами. Или, может быть, жук мешал ему наблюдать и выжидать добычу?

По-видимому, ктырь просто-напросто играл с навозником от избытка здоровья и энергии. Игры свойственны животным, особенно молодым. Но игры не только развлечение, как мы привыкли о них думать. Настоящее значение игр заключается в тренировке, своеобразной подготовке к решающим схваткам жизни.

Что птицы и млекопитающие любят играть — это широко известно. А любят ли играть насекомые — не знаем.

Драка навозников

Там, где Курдайские горы пологими холмами опускаются в подгорную Чуйскую равнину, особенно много тюльпанов — этих чудесных цветов пустыни. В больших оранжево-красных цветах копошатся мохнатые жуки-олёнки — одни из главных опылителей этих растений. Трепещет в воздухе бабочка-бражник и, вытянув длинный хоботок, пытается проникнуть в укромные уголки цветка, где хранится нектар.

Весной в пустыне все торопятся жить, спешат закончить свои дела до наступления сухого жаркого лета. В такие дни у натуралиста масса дел, едва успеваешь за всем подглядывать и вникать в увиденное.

Заглядевшись на волосатых олёнок, выпачканных оранжевой пыльцой, я не заметил, куда убежал мой маленький черный спаниель. Оглядываюсь по сторонам: свесив книзу длинные уши, собака что-то внимательно разглядывает на пыльной дороге и, застыв, косит в мою сторону выпуклыми глазами. По всему виду моего четвероногого друга я догадываюсь, что там что-то происходит необычное. Оказывается, около собаки у небольшого навозного шара барахтаются четыре черных запыленных жука. Это священные скарабеи. Их легко узнать по крупной зазубренной лопатке на переднем крае головы, массивному черному телу, мощным передним ногам с крепкими шипами.

Жуки возбуждены, а их пластинчатые усики широко расправлены в стороны. Вот две самки, они толкаются боками и неуклюже пытаются отогнать друг друга от навозного шара. Поведение самцов более решительное. Один из них забрался на шар и вцепился в него. Другой самец изловчился, поддел своей зазубренной лопаткой неприятеля. Раздается щелчок, недавний обладатель шара летит в пыль и, упав на спину, жалкий и смешной, беспомощно машет в воздухе ногами. Но вот зацепился за комочек земли, мгновенно перевернулся, стал на ноги, расправил усики и помчался на своего врага, усевшегося на навозном шаре, быстрый и грозный.

Снова раздаются щелчки, и тот, кто вначале имел успех, отброшен в сторону. Заметно, что самцы и самки помогают друг другу. Одна пара чувствует себя правой в сражении и защищает свою навозную собственность с большим ожесточением. Атаки другой пары с каждым разом становятся нерешительней. Первые двое, по-видимому, настоящие владельцы шара, вторые — похожи на грабителей.

Не знаю, сколько времени тянулась бы драка священных скарабеев, если бы их не спугнул мой спаниель. Мое внимание отвлек на несколько секунд молоденький каракурт, схватившийся в смертельном поединке со своей первой добычей — случайно забредшим в его тенета черным муравьем. Пока я смотрел на паучка, спаниель, улучив мгновение, делает то, что строго-настрого запрещено хозяином: старательно обнюхивает враждующих скарабеев. Жуки напуганы, нападающая пара ковыляет к недалекой кучке навоза, а защитники шара поспешно укатывают свою драгоценную ношу в заросли трав.