- Ваша трибуна, барышня, обрушилась. А я рядом, внизу стоял! Я вас и подхватил. Только и всего.

- О господи! Моя тетушка! - испуганно воскликнула девушка. - Тетушка Францка! О боже, теперь я припоминаю. Что же стало с моей бедной тетушкой?

- Не знаю, но думаю, что если не ребра, то нос-то себе она наверняка переломила! Сидели-то вы высоко, - весело отвечал спаситель Агнеш.

Девочка (она и в самом деле была еще только расцветавшим бутоном) разрыдалась, запричитала:

- О моя милая, дорогая тетушка Францка!

- Будьте довольны, барышня, - заметила одна из дочерей портного, хлопотавшая вокруг Агнеш, - что вы сами-то хоть спаслись!

Агнеш же, будто именно от своей тетушки получившая это замечание, спохватилась и чинно протянула ручку своему спасителю.

- Простите, пожалуйста, что в волнении за судьбу моей тетушки я совсем запамятовала о вас, сударь. Спасибо вам за все, что вы сделали для меня; я не забуду этого никогда, а мой папочка постарается отблагодарить вас. О, если бы вы заодно спасли и мою тетушку!

- Я видел только вас, барышня.

- Но ведь она, бедненькая, рядом со мной сидела, - наивно возразила Агнеш.

- Там много народу сидело. Но я, признаюсь, поступил, как путник, который, увидев среди миллионов трав на лугу один тюльпан, протягивает руку именно к нему.

Агнеш только теперь осмотрела своего покровителя с ног до головы и тут же покраснела до корней волос, скромно потупив глаза.

Это было несомненным признаком того, что она нашла юношу слишком красивым для такого рода слов. В устах человека старого они прозвучали бы всего лишь вежливым комплиментом. Произнесенные красивым молодым человеком, они свидетельствовали о явном намерении поухаживать. Такие вещи непозволительно говорить ей, Агнеш Нессельрот, да еще вот так сразу. И девушка строго взглянула на своего рыцаря.

- Что? Вам снова стало хуже? - с совершенно естественным беспокойством спросил тот.

- Благодарю, наоборот, я чувствую себя теперь так хорошо, что смогу сама отправиться домой.

- Я провожу вас!

- В этом нет необходимости, - холодно отрезала Агнеш, - но тут же пожалела об этом и тотчас более мягко добавила: - Что скажут люди, сударь!

С этими словами девушка поднялась, сердечно поблагодарив хозяев за доброту, и проворно вышла из домика вместе с юношей, который положил портному на стол один золотой в награду.

- О боже! Это вы за меня? - смутилась девушка. - Но как же я теперь возвращу этот долг? У меня нет при себе денег.

- Ну так что ж! - рассмеялся весельчак юноша. - Выпишите мне вексель. Хорошо?

- Конечно! Папа заплатит вам по нему. Только сейчас папы нет дома, и я не знаю, право, что мне  делать. Впрочем, постойте! - воскликнула девушка уже на пороге и, улыбнувшись, снова вернулась в домик портного.

- Вы забыли в доме что-нибудь? - спросил юноша, дожидавшийся возвращения девушки во дворе, чтобы проститься с нею.

- Меня зовут Агнеш Нессельрот, я дочь здешнего бургомистра. Вот на этом листке я написала свое имя. Если вам будет угодно, напишите над ним сумму, которую я вам задолжала, и пришлите листок к нам, чтобы я смогла оплатить его. Это и будет моим векселем!

- Очень хорошо, барышня. Я возьму бумагу на память. Хотя и без нее я вовеки не забуду этого получаса.

- Нет, вы должны непременно прислать мне вексель. Как, однако, ваше имя, чтобы и мне не забыть вас? - спросила Агнеш с тенью смущения в голосе.

- Ласло Вереш Фаради.

У калитки они расстались: Агнеш повернула налево, по берегу Дуная, к своему дому, стоявшему где-то неподалеку от дворца, где жила дочь турецкого султана, а Лаци смешался с толпой собравшегося со всей Венгрии люда; здесь он надеялся скорее услышать что-нибудь про своего брата, а может быть, даже и встретиться с ним.

В воображении своем он ярчайшими красками нарисовал себе предстоящую встречу.