|
На столе лежал нумер «Московских ведомостей». Он взял этот нумер, сел и стал глядеть на строки, не только не понимая, что там напечатано, но даже вообще не имея понятия о том, что с ним такое происходило. С четверть часа провел он в таком положении; но вот сзади его раздался легкий шелест, и он, не оглядываясь, почувствовал, что это вошла Вера.
Прошло еще несколько мгновений. Он глянул вскользь из-за листа «Ведомостей». Она сидела у окна, отвернувшись, и казалась бледной. Он, наконец, собрался с духом, встал, подошел к ней и опустился на стул возле нее…
Степан Петрович не шевелился, сидя с закинутою головою в креслах.
— Извините меня, Вера Степановна, — начал Вязовнин с некоторым усилием, — я виноват, я не должен был так внезапно… и притом… я, конечно, не имел повода…
Верочка ничего не отвечала.
— Но если уж оно так случилось, — продолжал Борис Андреич, — то я бы желал знать, какой ответ…
Верочка тихо потупилась; щеки ее опять вспыхнули.
— Вера Степановна, одно слово.
— Я, право, не знаю, — начала она, — Борис Андреич… это зависит от папеньки…
— Нездорова? — раздался вдруг голос Степана Петровича.
Верочка вздрогнула и быстро подняла голову. Глаза Степана Петровича, устремленные на нее, выражали беспокойство. Она тотчас подошла к нему.
— Вы меня спрашиваете, папенька?
— Нездорова? — повторил он.
— Кто? я? Нет… Почему вы думаете?
Он пристально посмотрел на нее.
— Точно здорова? — спросил он еще раз.
— Конечно; как вы себя чувствуете?
— Брау, брау, — тихо проговорил он и опять закрыл глаза.
Верочка направилась к дверям. Борис Андреич остановил ее.
— Скажите мне, по крайней мере, позволите ли вы мне поговорить с вашим батюшкой?
— Как вам угодно, — прошептала она, — только, Борис Андреич, мне кажется, я вам не пара.
Борис Андреич хотел было взять ее за руку; но она уклонилась и вышла вон.
«Странное дело! — подумал он, — и она то же говорит, что Крупицын!»
Оставшись наедине с Степаном Петровичем, Борис Андреич дал себе слово объясниться с ним потолковее и, по мере возможности, приготовить его к столь неожиданному предложению; но на деле оно оказалось еще труднее, чем с Верочкой. Степан Петрович чувствовал небольшой жар и не то задумывался, не то дремал, нехотя и не скоро отвечал на различные вопросы и замечания, посредством которых Борис Андреич надеялся постепенно перейти к настоящему предмету разговора… Словом, Борис Андреич, видя, что все его намеки пропадают даром, решился, поневоле, приступить к делу прямо.
Несколько раз забирал он в себя дух как бы готовясь говорить, останавливался и не произносил ни слова.
— Степан Петрович, — начал он наконец, — я намерен сделать вам предложение, которое вас очень удивит.
— Брау, брау, — спокойно проговорил Степан Петрович.
— Такое предложение, которого вы никак не ожидаете.
Степан Петрович раскрыл глаза.
— Только вы, пожалуйста, не рассердитесь на меня…
Глаза Степана Петровича расширились еще более. |
