Я давно не посещала больницу, но усталость все же наваливалась быстро. — Мама из кожи вон вылезет, когда вернется.
— Да, я бы хотел поговорить с тобой наедине сначала.
Щелкая локтем по выключателю, я прокатила чемодан в свою старую комнату, которую заранее прибрала. Уставшая, я скрестила руки на груди, скрывая свое тяжелое дыхание.
— О чем?
Робби не слушал. Он снял свой жакет, под ним была надета полосатая рубашка с галстуком. Улыбаясь, он медленно обернулся по кругу.
— Все выглядит точно так же!
Я пожала плечами.
— Ты же знаешь маму.
Его глаза встретили мои.
— Как она?
Я посмотрела на пол.
— Так же. Хочешь кофе?
Легким движением он развернул чемодан, который я приволокла к кровати.
— Не говори мне, что ты пьешь кофе!
— Напиток богов.
Я язвительно улыбнулась, заметив, как он распаковывает передний карман и вытаскивает пачку на вид очень дорогого кофе. Если мягкая, экологически чистая упаковка не сказала мне ничего о содержимом, то небесный запах кофейных зерен ответил за себя.
— Как ты провез это через таможню без проверки? — спросила я, и он улыбнулся.
— У меня свои способы.
Его рука легла на мое плечо, и мы вместе направились на кухню через узкий коридор. Робби был на восемь лет меня старше, мрачный бэби-ситтер, ставший чрезмерно заботливым старшим братом, который затем исчез четыре с лишним года назад, когда я нуждалась в нем больше всего, сбежал от боли потери нашего папы. Я ненавидела его за это долгое время, завидуя тому, что он может работать, а я осталась сиделкой при маме. Но потом я узнала, что он оплачивал ее психиатра. Плюс некоторые мои счета из больницы. Мы все помогали, как могли. И, похоже, здесь в Цинциннати, он не мог зарабатывать столько же.
Робби замедлил шаги, когда мы вошли на кухню. В молчании он изучал обстановку. Шкаф с развешенными травами, полку с книгами заклинаний с загнутыми уголками страниц, керамические ложки и медные горшки для заклинаний. Кухня была похоже на обычную, что абсолютно ненормально для мамы.
— Что стало с кухней? — спросил он, направляясь к кофеварке. Это было похоже на алтарь со сливками, сахаром, специальными ложками и тремя разными наполнителями в маленьких коробочках.
Я села за стол и потерла пятками о пол. Папа умер, подумала я, но не сказала. И так было ясно.
Тишина становилась неуютной. Я хотела бы сказать, что Робби походил на отца, но кроме роста и телосложения в нем не было больше ничего папиного. Рыжие волосы и зеленые глаза нам достались от мамы. Магия земли, которой я занималась, тоже перешла от мамы. Робби лучше работал с лей-линиями. Папа был первоклассным специалистом в лей-линейной магии и работал в отделе Арканов, секретном подразделении Охраны Внутриземелья — ОВ, если быть краткой.
С чувством вины я посмотрела на краешек анкеты, выглядывающей из салфеток.
— Итак, — протянул Робби, споласкивая кофеварку. — Ты не хочешь пойти на Площадь Фонтанов в солнцестояние? Я уже много лет там не был.
Я попыталась скрыть разочарование на лице. Он обещал достать билеты на концерт Такаты. Дерьмо.
— Конечно, — сказала я, натянуто улыбаясь. — Нам придется откопать для тебя пальто.
— Наверно, ты права, — сказал он, насыпая четыре столовых ложки кофе, взглянул на меня и высыпал пятую ложку обратно в коробку.
— А может, ты хочешь пойти на концерт вместо этого?
Я затанцевала прямо на стуле.
— Ты достал их! — завизжала я, и он усмехнулся.
— Да, — сказал он, сделал грудь колесом и полез в карман. |