– Ой, больно!.. Милостивая Аварра, ой как больно!.. Попить, – стонала Мелора. На нее вдруг напал кашель, слезы текли по щекам, смывая сажу. Кто‑то протянул ей кружку воды, однако женщина не смогла ее взять. Тогда Бард принялся сам поить ее. В глазах лерони еще бушевало безумное пламя – она, по‑видимому, все еще боролась с огнем. Выпив, Мелора вновь зашлась в кашле. Ее просто наизнанку выворачивало. Бард крепко обнял ее и прогонял всякого, кто пытался приблизиться. Только когда подошел мастер Гарет, она освободилась от объятий короля.

– Нет, нет, папочка, все нормально. В самом деле… Я только немного обожглась. – Женщина все еще сипела, однако уже сознавала, где она, и понимала, с кем говорит.

Джереми, осматривающий мальчика, поднялся с колен.

– Хвала богам, ребенок дышит.

И, словно подтверждая его слова, Эрленд громко расплакался, однако, поймав взгляд отца, тут же притих.

– Отец, вы пришли за мной. Это были точно вы… Я все помню… Вы никогда бы не позволили, чтобы я сгорел заживо. Я знал, что вы спасете меня.

Бард начал было оправдываться, уверять, что это был Пол. Что именно он вскарабкался по охваченной пламенем лестнице, а он, папа, не успел, его не пустили, стали уверять, что он – король… Пол слушал‑слушал, потом сел рядом и заявил:

– Все верно, принц, это был твой отец. Это он вытащил тебя из огня, – потом повернулся к Барду, лицо приобрело зверское выражение, и он приказал: – Помолчи! Не путай мальчишку!.. Это ты был там. Что бы я сделал без твоей помощи? Ему еще жить да жить с тобой.

Их взгляды на мгновение встретились, и с внезапной ясностью Бард понял, что в эту секунду нечто соединяющее их в единое целое исчезло. Он вернул Пола к жизни, он вырвал его из камеры забвения, теперь тот отплатил ему спасением самой ценной жизни, какая существует на свете. Жизни сына. Пол расплатился сполна. Теперь их нельзя было считать двойниками, копиями, половинками неведомой, мистической, запредельной личности – они оба стали людьми. Не более, но и не менее того… Ну, еще, может быть, один – королем, другой – благородным рыцарем. И конечно, друзьями. Но все равно, с того момента у каждого была своя судьба, своя дорога.

Пол поцеловал удивленно поглядывавшего на него Эрленда. Наследник престола, этот недестро, никогда больше не испытает одиночества, сиротства, равнодушия. Ему будет хватать любви, и это было здорово. Это возвышало. Ради этого стоило лезть в огонь… Он откинулся на спину, заложил руки за голову, глянул в чудное розоватое небо. Бард тоже поцеловал мальчишку. Пусть даже Мелора никогда не принесет ему ребенка – она старше его, долго проработала целительницей в зараженной зоне, – все равно она подарила ему Эрленда. Неподалеку Карлина – все в той же черной рясе – хлопотала возле сестер, Мелоры и Мелисендры. У Мелисендры почему‑то был вырван клок волос. Заметно… Бард вздохнул, волосы – дело наживное, отрастут… Батюшки, радость‑то какая – он от них обоих освободился! Каждая из его жен нашла свое счастье: одна – с Полом, другая – став служительницей богини.