— Ничего, победствует и вернется. Приползет беременная невесть от кого.

— Боже, какое говно я вырастил! — воскликнул дед. — Впрочем, я тебя не растил, твоя обожаемая советская власть меня посадила, а тебя вырастила законченной сукой!

Дед хлопнул дверью и ушел. Он с женой жил в Одинцове. Ночью она позвонила в слезах — у деда инфаркт! Из больницы он так и не вышел. Жена деда во всем винила мать… Я тоже. После всего этого жить с ней под одним кровом я просто не могла и поспешила выскочить замуж за друга детства Юрку Мокшанцева. Свадьбы у нас не было, родители Юрки не настаивали, а я просто не хотела, чтобы мать присутствовала… Я тогда ненавидела ее, мне было за нее стыдно.

Подъезжая к Останкину, я увидела припаркованный у «Твин Пигса» черный джип. Миклашевич всегда ездил на джипах. Говорят, пристрастие к большим машинам свидетельствует о каких-то комплексах у мужчин, хотя, на первый взгляд, откуда у Миклашевича могут быть комплексы подобного рода? У него хороший рост, фигура, он безумно нравится женщинам… А, впрочем, какое мне дело до него и его комплексов?

Я припарковалась позади джипа. Раньше у него был темно-красный, теперь черный. Раньше «форд», теперь «мерс». Я ни секунды не сомневалась, что это именно его машина. И правда! Едва я открыла дверцу, как он вылез и медленно пошел ко мне.

— Привет, солнышко! Я соскучился! Чудесно выглядишь…

— Привет, ты изменился…

Он улыбнулся и взял меня под руку.

— Идем скорее, я умираю с голоду!

— Это что — новая фишка?

— Ты о чем?

— О встречах в полдевятого утра?

— Оставь! — устало поморщился он, — просто совсем плохо со временем, на дорогах такие жуткие пробки. Я стараюсь все деловые встречи назначать на раннее утро.

Деловая встреча? Какие у нас с ним могут быть теперь дела?

Но пока мы шли до дверей, я опять уже начала поддаваться его обаянию… Черт знает что!

Мы сели за столик.

— Олеська, я страшно рад тебя видеть. Ты здорово похорошела, тебе идет.

— Что мне идет?

— Да вот все это… популярность, успех, если хочешь… Ты стала уверенной в себе, раньше тебе этого недоставало… Ты вообще, видимо, сейчас в своей лучшей поре, — и он улыбнулся той самой улыбкой, от которой у меня всегда подкашивались ноги… — Должен признать свою недальновидность — я не верил в твой успех, дурак! Что будем есть?

— Я, пожалуй, съем салат «Цезарь» и выпью кофе.

— А я хочу омлет. Тут прекрасно делают омлет, рекомендую.

— Да нет, ограничусь салатом.

— Брось, что за радость в этом «Цезаре»!? Я тебе тоже закажу омлет!

Я засмеялась.

— Нет, Митя, ты совсем не изменился.

Он заказал два омлета и сто граммов коньяку.

— Ты пьешь за рулем?

— Выпьем по пятьдесят граммов, ничего страшного.

— Нет, у меня сегодня еще очень важная встреча, так что никакого коньяка я пить не буду.

— Дело твое, я выпью. А может, хочешь какой-нибудь здешней настойки? Клюквенной или кедровой? Или хреновухи? Очень вкусно!

— Господи, ты все такой же глухой! Я не пью за рулем, и не пью по утрам, тем более хреновуху!

— Дело твое.

— Так за чем ты меня позвал?

— У тебя что-то случилось? — проигнорировал он мой вопрос. — Ты какая-то взбудораженная, и это явно не связано со мной… У тебя все здоровы?

Ну что за человек? То он вообще тебя не слышит, то вдруг угадывает потаенные чувства и мысли…

— Это мои сугубо личные дела.