Обожаю рынки! И хотя сейчас московские рынки уже не те, что в моем детстве и юности — теперь там нет случайных продавцов, только постоянные торговцы-перекупщики, все-таки стихия изобилия всегда захватывает меня, и я частенько покупаю лишнее. Вот и сейчас кроме творога я купила копченый сыр чечил, а к нему, разумеется, лаваш, сладкие узбекские помидоры, малосольные огурчики, молодую картошку, зелень, ароматную клубнику из Геленджика и, конечно же, большой пучок белых и розовых пионов. И куда мне все это? Я решила поделиться этой роскошью с мамой. Я давно уже не была у нее. Мама, как всегда, встретила меня ворчанием:

— Ну вот, опять накупила на Маланьину свадьбу! Что за манера швыряться деньгами! Имей в виду, это дурной тон!

— Мама, прекрати! Я ничего особенного не купила! А если учесть, что на два дома…

— Гоши нет, мне одной картошка, например, не нужна. У меня есть!

— Но это же молодая! Ее даже чистить не нужно, сварить со шкуркой, посыпать укропом, сметаны положить… М-м-мм! А если с малосольным огурчиком… Мечта!

— Это твои мечты, не мои!

— Ну, может, кто-то к тебе зайдет… — с тоской проговорила я. Мы с мамой такие разные…

— Если ко мне кто-то зайдет, то картохой не обойдешься! — презрительно фыркнула мама.

— Ну, как хочешь, сыр тоже не возьмешь?

— Я боюсь есть этот сыр!

— Почему?

— Откуда я знаю, кто и как его делал!

— Ну с таким подходом недолго и с голоду помереть! — фыркнула я, уже мечтая слинять.

— Хочешь чаю с вареньем? — как ни в чем не бывало спросила она.

— Спасибо, выпью, — нехотя согласилась я, иначе она смертельно обидится.

— Знаешь, я вчера ехала в метро и в вагоне заметила по крайней мере трех идиоток, которые читали твои книги.

— Тебе было неприятно? — усмехнулась я.

— Нет, просто я не понимаю…

— Ладно, мам, не понимаешь, не надо!

— Не обижайся, но я бы предпочла, чтобы ты писала что-то более серьезное. Пером-то ты владеешь!

— Мама, я пишу ровно то, что мне хочется, только и всего. И кстати, я вполне укладываюсь в рамки реализма, правда, несоциалистического.

— Твои книги безыдейны…

— Мам, это уже сказка про белого бычка! Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом!

— Когда, наконец, ты устроишь свою личную жизнь?

— Моя личная жизнь вполне устроена!

— Собачьи свадьбы? Случайные связи?

— О боже!

— Чего от тебя хотел Миклашевич? Знаешь, он, говорят, очень преуспевает.

— Я весьма за него рада!

В этот момент, как спасенье, зазвонил мобильник.

Звонок был деловой, неинтересный, но я ухватилась за него, как за соломинку и, сославшись на срочное дело, удрала. Какое счастье, что мы теперь живем врозь.

— Что-то случилось? — спросила я. У нее было такое лицо…

— Да нет, ничего серьезного… — еле слышно проговорила она. — Олеся, можно я сейчас у вас посижу часок? Я не буду вам мешать…

— Господи, конечно! Пошли сразу на кухню! Я с рынка…

— Олеся, хотите махонький эпизод для романа, так пустячок…

— Слушаю!

— Я сегодня попросила Ивана свозить меня в Икеа, это же у черта на куличках…

Иван — ее давний, преданный любовник.