– У меня нет времени увеличивать нагрузку постепенно, – заметил я. И тут же пожалел, что сказал это.

– Ты что имеешь в виду? – спросила Морин.

– Просто хотел сказать, что нужны перемены. И мне такой режим подходит.

– Что-то произошло со вчерашнего дня?

– Ничего.

– Нет, что-то явно произошло.

За годы совместной жизни Морин впитала, словно через какую-то мембрану, мою способность тут же распознавать ложь.

– Я же сказал тебе, ничего. – И отвернулся.

– Наверное, ходил к доктору Морхаус?

– Что? Куда? – Никогда прежде я не был так близок к провалу.

– И что же она сказала?

Я мялся, не зная, что ответить.

– Да ничего особенного. Так, несколько вещей.

– А с чего это ты вдруг пошел к ней? Что тебя подтолкнуло?

– Просто я… тут на днях вдруг почувствовал, что задыхаюсь. На той стоянке перед кинотеатром. Торопился, пробрался к выходу. – Я не стал упоминать о том, что незадолго до этого съел «бургер кинг», не видел в том особого смысла.

– Ладно, – задумчиво протянула Морин.

– И еще она сказала, что мне стоило бы начать пересматривать свой образ жизни, внести в него какие-то пусть незначительные изменения как таковые.

– Как таковые, – повторила Морин.

– Ага. – Я пожал плечами. – Ну вот и решил этим заняться.

Морин многозначительно кивнула:

– Прекрасно. Просто замечательно. – И окинула меня взглядом с головы до пят. – Но только выходить в таком виде нельзя.

– В каком таком виде?

– В этих жутких штанах. Господи, да в них ты выглядишь как человек, которого подстрелили и бросили умирать в чан с виноградом.

Я глянул на штаны.

– Да, пожалуй, что красного перебор.

– Должны быть какие-то еще. Сейчас поищу. – Она протиснулась мимо меня и полезла во встроенный шкаф. Я слышал, как Морин шуршит там, передвигает вешалки с одеждой. – А что, если… Нет, нет, это не подходит. Может…

Тут у меня зазвонил мобильник. Он стоял на зарядке рядом с кроватью. Я подошел. Взглянул, кто звонит, выдернул провод и приложил телефон к уху.

– Дакворт.

– Карлсон.

Ангус Карлсон, наш новый детектив, отказавшийся от униформы, потому как считал, что она связывает нам руки. Насколько я помнил, сегодня он как раз работал.

– Да? – сказал я.

Тут Морин вылезла из шкафа с парой серых свитеров в руках. Как же я мог их пропустить?

– Ты должен подъехать, – сказал Карлсон. – Все наши будут, в том числе и проводник с собакой.

– А что происходит? – спросил я.

– Конец света, вот что, – ответил Карлсон. – Ну или почти конец.

Так что стоило Дону сказать, что он слышит вой многочисленных сирен, Дэвид вышел из кухни и, пройдя через гостиную, оказался на ступеньках крыльца.

В отдалении слышался вой. Причем не одной сирены, а сразу нескольких. По меньшей мере двух или трех. Даже, может, больше чем трех.

Он всматривался сквозь деревья, искал, где поднимается к небу дым, но деревья в старой части города так разрослись, что видно было плохо. Но в городе явно творилось что-то неладное. И даже несмотря на то, что Дэвид уже не работал в газете, репортерские инстинкты у него сохранились. Он собирался выяснить, что же происходит.

Он вбежал в дом, схватил ключи от машины, что лежали на столике в прихожей.