Буно выбрал из разноцветной россыпи два продолговатых изумруда и, соединив их вместе, долго разглядывал. Тонкие губы его удовлетворенно подергивались.

— Смотри, какие красавцы чистой воды! Мои славные ребятки немало потрудились, добывая их, а затем шлифуя долгими ночами. Как хорошо, что они не нуждаются в сне и отдыхе и могут шлифовать, шлифовать, шлифовать не разгибая спины… но найти и придать им ослепительный блеск — это еще не все. Готовые камни я ссыпаю на пол в своей кладовой — о, какая там многоцветная волшебная груда!.. Много дней я не подхожу к ним и не касаюсь. Ведь нужно время, чтобы они успели познакомиться, кого-то между собой полюбить, а кого-то возненавидеть… Вот эти двое, видишь? — они любят, они полюбили друг друга крепко-крепко, может быть, навсегда. А ты заметил, как я перехитрил эти гордые изумруды? Я не касаюсь их пальцами, но только алмазами, прикрепленными к коже перчаток. Алмазы — мои лучшие помощники, самые стойкие и прочные ребята. Сквозь алмазную плоть зеленые неженки не почувствуют ничего. Они не узнают, грязны мои помысли или чисты, пока пальцы мои не коснуться их. Но они не коснуться! Я перехитрил их. Больше не будут рассыпаться в пыль самые чистые, самые ценные мои камушки… Будут смирненько стоять в ожерелье, поглощенные великой любовью, в ряду таких же безумцев… А знаешь, как находить влюбленные пары? Это не так-то легко, мой мальчик!

Прежде всего, надо отличить мужские кристаллы от женских. Мужские светятся ярче и жестче, женские же более нежны и прохладны. Затем их надо соединять попарно, и, если встретится влюбленная пара, я сразу это почувствую. Они тянутся друг к другу, неуловимо, незаметно для глаза тянутся. И они теплеют, словно разогреваемые внутренним огнем! А если соединить их вместе — вот так! — потом нужно большое усилие, чтобы разъединить их, разлучить… Разлуки влюбленные камни бояться так же, как и влюбленные люди.

Речи старика заворожили Конана, равно как и яркий блеск камней, с которых он не сводил теперь взгляда. Он увидел, как пару соединившихся изумрудов Буно положил рядом с такой же парой красных камней, а с другой стороны придвинул к ним два золотистых. Четвертая пара была светлой и переливчатой.

— А что ты делаешь с ненавидящими камнями? — спросил мальчик, щурясь от слишком яркого мерцания граней. — Вставляешь их в наконечники для стрел и копий?

— О нет! — откликнулся старик. — Хотя твоя мысль неплоха, совсем неплоха! Если бы я был воином или охотником, я бы обязательно прислушался к тебе и в каждый наконечник вставлял по паре смертельно ненавидящих друг друга кристаллов. Но я нашел им другое применение, и оно, поверь мне, не хуже. Если собрать вместе и построить хоровод из камней, не выносящих присутствия друг друга, получится отличная ловушка для того, что невидимо глазом.

Лучше всего брать для этой цели гранаты. Самые темные, почти черные гранаты, славящиеся силой и длительностью своей злобы. Их ненависть наиболее устойчива и могуча. У меня есть колечко, совсем небольшое, из девяти злобненьких маленьких гранатов, — показал пальцами, какой величины это колечко, и хитро улыбнулся. — Помнишь, ты ринулся искать искры жизни, о которых сдуру выболтал тебе Шедд, у меня в хижине? О, смешной, глупый мальчишка! Искры эти, а вернее, нити, тонкие серебряные нити, невидимые нити — всегда при мне.