|
В моих опаловых тупиках жуки не только растут, они еще и меняются! Предугадать, во что они превратятся, невозможно. Он очень большой выдумщик — опал. Жук, на котором ты так ловко проехался в прошлый раз, был маленьким невзрачным жучком, безмозглым, как все насекомые, когда я выпустил его в переливающуюся всеми цветами клетку. А вырос в какого красавца!. И всего-то за три луны. Еще лучше моя медведка, мой третий любимый зверек. Ты ахнешь, когда ее увидишь. Она свирепа и всегда голодна, не то что жук, спокойный, как старая черепаха. Челюсти ее уже сейчас могут перегрызть толстое полено, а мощные лапы роют землю быстрее, чем шестеро рабов, вместе взятых. Конечно, учитывая твой дерзкий и необузданный нрав, тебя следовало бы соединить с медведкой, а не с жуком. Вот это было бы чудище: мощное, отважное и сообразительное! Но, к сожалению, медведка еще растет. Опалы еще не кончили фантазировать над ней, и мне не хотелось бы раньше времени их прерывать Буно полюбовался на красивую разноцветную окружность, выложенную на столе, затем вытащил откуда-то сбоку гибкую металлическую нить
— Медь, — объяснил он мальчику. — Металл богини любви Иштар. Именно медью надо скреплять влюбленных. Какое-то время он работал молча Конан изо всех сил пытался придумать вопрос, который вновь потянул бы старика за язык, но в голову, как назло, ничего подходящего не приходило. К счастью, Алла больше не вздыхала и не шуршала. Может, она там от страха сознание потеряла?.. Неожиданно старик резко поднялся с места и хлопнул в ладоши. Звук этот, оттолкнувшись от каменных стен, запрыгал, как звонкий мячик. — Готово! — радостно объявил он. — Ну, разве Буно не молодец? Сотворить Звездное ожерелье всего за пол-ночи! Он крутанулся на месте, а затем высоко подпрыгнул, зазвенев всеми своими амулетами и побрякушками, словно был не стариком, а расшалившимся мальчишкой. От неожиданности Конан расхохотался. — Смейся, смейся! — разрешил Буно. — Я хорошо поработал и сейчас я счастливый, ласковый и покладистый. Он скорчил мальчику рожу и еще раз подпрыгнул. Затем подошел к стене и провел ладонью по полированной поверхности. — Спасибо, спасибо, добрые мои друзья. Знаешь ли ты, что это за камень? — спросил он Конана. Тот отрицательно повел головой. — Это лабрадор, — торжественно объявил старик. — Мой любимый камень. Мой самый старый и самый преданный друг. Душа его глубока, как бездонная пропасть, и высока, как звезды. Благодаря ему претворяю я в жизнь свои самые безумные, самые великолепные замыслы! Он опускает меня на дно самых жутких тайн, и он же уносит меня в ночное небо, когда мне этого захочется. Он мудр, как змея, и коварен, как змея же. Он любит меня, несмотря на свое коварство, жестокость и спящие в нем кошмары Он дает мне силу. Могуществом моего взгляда я во многом обязан этим сине-зеленым переливам. Буно подошел ближе к мальчику и вперил в него свои полубезумные глаза. — Встань! — неожиданно громко и резко приказал он. — Зачем? — удивился Конан. — Встань! Повелеваю тебе — встань! Конан почувствовал, что его так и тянет подняться. Он едва не вскочил послушно, как раб или малый ребенок. Отчего-то ему вспомнилось, как мать его, гневно сверкнув глазами, отшвырнула плеть после второго удара. Напрягшись изо всех сил, мальчик остался на месте. — Но я не могу, — сказал он, как мог жалобнее. — Меня слушаются только шея и пальцы Буно взглянул на него с подозрением, затем покивал головой. — Да-да. Яд мой действует очень хорошо. Если б не он, ты сейчас вскочил бы, как верная собачонка на зов хозяина. Мальчик благоразумно промолчал. Повернув голову, он уткнулся лицом в камень стола, так как глаза его совсем устали от сверкающих наверху бликов. |
