«Будет ли Сэм теперь хуже обо мне думать? Он спал с сотней других девушек? Мы использовали презерватив, а вдруг он порвался? Бабушка поймет, что мы сделали? Увидит по моему лицу?».

Но бабушка не заметила. За ужином в «Da Mario» она радостно передала мне все сплетни Либби, а потом мы посмотрели «Лак для волос» в театре Шефтсбери. В одиннадцать мы, как подкошенные, рухнули в кровати. Я бы написала Сэму, что не могу выйти в сад, что бабушка настояла, чтобы я ушла спать рано… но у него не было телефона.

Я едва спала в ту ночь. Каждый раз, когда я ворочалась, тело болело, я открывала глаза и смотрела на темный потолок, думая, спал ли Сэм, был ли рад или сожалел об этом. Может, он ощущал что-то еще, другую эмоцию, которая следовала за сексом, но которую я не могла назвать.

За завтраком желудок скручивало, и когда я вернулась к столику с одним лишь тостом, бабушка отправила меня за протеином, фруктами или чем-то еще питательным, ведь нас ждал насыщенный день.

Я тут же ощутила за собой Сэма, когда решала, что из холодных закусок смогу переварить. По коже пробежала теплая дрожь.

— Привет, — тихо сказал он и провел двумя пальцами по моей руке.

Я взглянула на него поверх плеча, пульс резко ускорился. Сэм был растрепан после сна, глаза были все еще уставшими.

— Привет.

— Ты в порядке?

Я нахмурилась, повернулась к выбору мяса. Все мои переживания были написаны на лице?

— Да, все отлично. А что?

— Ты не пришла в сад.

Ох. Я кивнула, прошла дальше в очереди. Сэм взял тарелку и пошел следом.

— Мы поздно вернулись с пьесы, — объяснила я, — и бабушка меня не отпустила, — я улыбнулась ему, лицо пылало. У нас был секс. Сэм тоже это вспоминал? – Если бы у тебя был телефон, то я бы сказала.

Сэм рассмеялся.

— Зачем мне телефон?

— Чтобы ты не сидел в саду, дожидаясь меня.

Он положил на тарелку два жареных яйца.

— Это того стоило.

— Почему? – спросила я, смеясь. – Пришел кто-то еще?

Он легонько задел меня плечом.

— Ты точно в порядке?

— Все хорошо.

— Не… болит?

Ох. Если мое лицо и пылало до этого, то теперь стало лихорадочно горячим.

— Немного, но… — я на него посмотрела. Зеленые глаза Сэма пристально на меня глядели, он приоткрыл рот. Магнит правды. Я повторила его слова. – Это того стоило.

Сэм посмотрел на мои губы.

— Это хороший ответ.

— Я переживала, что ты будешь сегодня странно себя вести.

Сэм опустил щипцы для бекона и растерянно на меня уставился.

— Странно, почему?

— Просто…

— Я об этом говорил, — перебил он с тихой тревогой, посмотрел поверх моего плеча, проверяя, что на нас не смотрят. – Все произошло быстро, и я не хотел, чтобы ты потом сожалела.

— Я не жалею.

— Я не стану вести себя странно, — заявил он серьезно, прижав ладонь к груди.

Я подавила смех от подобного жеста.

— Тогда и я не буду.

Игриво улыбнувшись, Сэм потянул меня за длинную прядь волос.

— Хорошо.

Я прижала большой палец к его маленькому шраму.

— Хорошо.

Бабушка и Лютер ели, как ленивцы. За каждым приемом пищи каждый кусочек тщательно отрезался, накалывался, пережевывался и проглатывался. В перерывах они пили воду или вино, и разговоров было слишком много. Мы с Сэмом ели быстро, а потом сидели и ждали, пока Лютер с бабушкой наговорятся, не замечая нашей скуки. Приемы пищи – особенно обеды – ужасно затягивались, и у нас с Сэмом не хватало терпения сидеть по два часа.