Петька собрала реквизит и поплелась в Хижину. Резко навалилась усталость. Это из-за волнения, наверное. На сердце у Петьки было тепло, спокойно. А в голове — пусто. Где же мама с папой? Петька бормотала себе под нос известную песню:

Это была финальная песня в их спектакле, они сами её пели под гитарный аккомпанемент Егора.

С двух сторон подлетели к Петьке Денёк и Сашка.

— Ну, настроение каково?

— Во!.. — машинально показала Петька большой палец.

— Что-то незаметно, — усомнился Сашка.

— Устала… Саш, ты моих родителей не видел?

— Я своих-то потерял. Мама вроде бы только что на сцене была, пропала куда-то. Ладно, пойдём, Капитанша сказала, что сейчас разбор будет.

— Какой разбор? — удивился Денёк.

— Спектакля, — объяснила Петька.

— Все ошибки будем разбирать, кто что не так сказал и сделал.

— Так спектакль же уже отыграли. Зачем разбирать?

— Не знаю, так полагается, — устало сказала Петька.

Но никакого разбора не состоялось. В Хижине был накрыт праздничный стол, и чего только на этом столе не было! И хрустящие сладкие бутерброды, и разные пирожные, и пирожки со всевозможными начинками, румяные, аппетитные, и любимые Петькины бисквиты, желе, мороженое, заварные пончики, яблоки… В центре стола возвышался огромный трёхэтажный торт. В углу на тумбочке закипал пузатый электрический чайник, мамы суетились у стола, папы расставляли стулья. Ирина Петушкова играла с Катюшкой Апрелевой и младшим Сашкиным братом Вовкой. Дядя Сева ходил по Хижине большими шагами и не переставал восхищаться:

— Ну, артисты! Ну, мастера на все руки! И ставни починили… Тут прямо настоящая квартира, а не чердак.

Арина Аркадьевна стояла у окна в вечернем тёмно-синем платье. В ушах у неё сверкали сапфировые серьги (те самые, от страстного поклонника, которым, по смутным Петькиным догадкам, был её дедушка, мамин папа), и была она вся такая… даже не бабушка, а просто не очень молодая, но ещё очень красивая актриса. Петька смотрела на неё и радовалась, что из-за них такой праздник получается, потому что не было бы ничего, если бы не сегодняшняя премьера. А премьеры бы не было, если бабушка бы не придумала Театр Капитанши Арины, а она бы никогда не придумала, если бы не история с Хижиной. А не будь Бродяг, не было бы и Хижины.

Так что это они всем праздник устроили.

— Ветка! Что вы застыли на пороге? Проходите, рассаживайтесь.

И Петька увидела маму, она уже разливала чай и улыбалась Петьке ласково и весело. Всю Петькину усталость и пустоту как рукой сняло. Она посмотрела сначала на Денька, потом на Сашку, и сказала:

— Честное слово, если меня сейчас попросят, я ещё один спектакль отыграю.

— Ой, нет, сначала поедим! — запротестовал Сашка.

— А чем кормят? — протиснулся в Хижину Генка и присвистнул, увидев стол.

А Сашка выразительно посмотрел на Петьку и стрельнул глазами в сторону Денька: «Ты не забыла?»

Денёк Хорса

— 1 —

Уже выпита была не одна чашка чая, спета не одна песня, но никто не хотел расходиться. Денёк почти спал, приткнувшись к своей маме, и не заметил, как Егор кивнул Сашке: «Пора». А Сашка дёрнул за рукав Генку, и они скрылись в темноте июльского вечера. Через пять минут Петька подошла к Лёшке и Олежке, показала глазами на дверь — и снова никто не заметил их исчезновения: народу в Хижине в этот вечер было много.