— Так, так, давайте по порядку… — выдохнула я, вороча в руках пустой свиток. — Что именно пропадает, каким образом и по каким причинам вы подозреваете некую Лилин. Кто это, кстати?

— Нет, ну если совсем по порядку… — протянула орчиха, замерев на одном месте.

Знакомый взгляд. Люди, восстанавливающие цепочки событий, словно сажают дерево. Продвигаясь от корней и к самым концам веточек, они пробираются к истине, ключ которой — воспоминания. Пострадавшие всегда охотно идут на диалог со следователем. Готовы вываливать даже самую нелицеприятную подноготную своих прошлых жизней, в надежде на то, что это поможет найти виновного в настоящем. Однако нередко оказывается, что и прошлое, и настоящее, и будущее неразрывно связано.

— Я открыла собственное ателье около пятнадцати лет назад, до этого работала подмастерье у Швейганини. Клиенты пошли не сразу, пришлось изрядно поднапрячься. Сложно бывало, еле концы с концами сводила. Но потом повезло — одна из первых дам королевства оценила болеро с узорной вышивкой. Это сейчас подобное можно встретить на каждом шагу, но тогда подобные вещицы могли выйти только из-под моей руки — никому тайну витиеватого узора не раскрывала, понимала, что жила золотая. Никому до определенного дня. Залог большого количества клиентов у швеи — подмастерья. Если их достаточно, и они рукастые, то и заказы будут выполняться качественно и в срок. Каждую из них я всегда обязывала подписывать свиток о неразглашении. Так же было и с Лилин. Она пришла ко мне еще молоденькой девочкой. Лет пятнадцати. В глазах горел огонь, желание учиться. Да и руки были золотые — за ночь могла бальный наряд весьма недурного качества сшить. Я нарадоваться на нее не могла, думала преемницей ее сделаю, раз своих детей иметь не могу. Вот только тогда мне и невдомёк было, что крыска-то за сыром охотилась. За узором, то бишь. Как только раскрыла я ей тайну вышивки, понадеявшись на то, что снимет с меня часть нагрузки, так только ее и видали. Открыла свое ателье, где продавала изделия с МОИМ узором за полцены. Так клиентов и привлекла. Часто мы с ней сталкивались, и помощниц она мне своих засылала, и платья портила, и подделки делала. Вот только, как известно, истинный ценитель всегда отличит оригинал и руку мастера от жалкого подобия. Потому и решила она попросту меня уничтожить. Но как, ума не приложу! Обыскала все, нигде нет никаких рун… Пропадают нитки, и все тут. Прям из рук.

— Хм, — пробормотала я, пытаясь понять, что за магия тут замешена. Да и замешена ли. — А вы не могли бы показать?

— Да я бы с удовольствием, вот только за нитками надо снова помощниц отправлять. А я не абы какими пользуюсь! Исключительно шелковыми. Ну, теми, что пауками Фейн обрабатываются.

Слышала о таких, даже в руках держала. Изымала в качестве улик на одном деле. Пауки Фейн, обитающие только возле морского берега, поглощают шелкопрядов, после чего выдают паутину небывалой прочности. А вот ее уже собирают и изготавливают нитки. Да и моток у меня до сих пор в сумке валяется, так и не приобщила к делу.

Орчиха чуть скривив губы посмотрела на мою сумку-подделку на «Пятумуса Измерениуса», в которой я начала рыться в поисках ниток. На пол тут же выпал блокнот и перо. Ну простите, на оклад следователя оригинал можно приобрести лишь при условии, что лет десять будешь батрачить именно на него. Не тратясь ни на еду, ни на одежду, ни на… что.

— Вот, — чуть погодя я протянула моток ниток, чуть заляпанных чьей-то кровью, орчихе. Та приняла его двумя пальчиками, придирчиво оглядывая со всех сторон. Как вдруг моток покрылся синей дымкой и… пропал. Орчиха досадливо рыкнула. Я же привычно поднесла стеклышко к глазам, изучая изменившийся фон. Ни следа магии! Вот так новость! Даже чары тех, кто не зарегистрировал свои способности в общей базе мерцают разными цветами, но сейчас вообще чисто! Значит, замешены эльфы — только они могут скрывать свое вмешательство так мастерски.