— Все, что я умею, это печь шоколадное печенье и заваривать чай, — призналась Эшли. — Маловато для профессионального шеф-повара.

— А твои знаменитые блинчики с черникой или фаршированная индейка? — напомнила Кейт сестре. — Ты как всегда слишком скромничаешь.

— В отличие от тебя, — бросила Кэролайн.

Кейт дернула за нос младшую сестру, чтобы осадить ее, а та в ответ высунула язык — обе покатились со смеху. «Как хорошо, Господи! Давненько мы с сестрами не собирались вместе». — У Кейт потеплело на душе. Эшли передала ей чашку чая, потом села за стол и приготовилась слушать.

— Так кто не угостил тебя обедом, Кэролайн? — вернулась она к прерванному разговору. — Не тот ли незнакомец, с которым ты собиралась встретиться?

— Ты знала? — удивилась Кейт. — Ты знала, что она встречается с Тайлером Джеймисоном, и не остановила ее?

— С Тайлером Джеймисоном? Репортером, о котором ты мне только что рассказала? — в замешательстве переспросила Эшли. — Это с ним ты отправилась на обед?

— Совершенно верно.

— Но зачем?

— Понятия не имею. Я предупредила ее, чтобы она держалась от него подальше.

— Эй, вы обе, передохните, — вмешалась в диалог сестер Кэролайн. — Да, я встретилась с репортером в ресторане, и да, я там поела, но вы сами знаете, я всегда готова поесть еще. Прежде чем вы спросите, отвечаю: я не сказала ему ничего. Поэтому остыньте. Есть новости поважнее. «Мун Дансер» продана Кей Си Уэллсу, и он намерен участвовать на нашей лодке в гонках в Каслтоне, а потом на Гавайях. Этот негодяй должен появиться здесь до понедельника.

Эшли схватилась рукой за сердце.

— Кей Си Уэллс? О боже!

— Папа будет потрясен. — Кэролайн потянулась за еще одним печеньем. — Ты должна рассказать ему, Кейт.

— Почему я?

— Ты самая старшая, самая ответственная, самая разумная, — перечислила Кэролайн, загибая пальцы на руке.

— С каких это пор? — изумилась Кейт. — Разве не я всегда была у тебя властной, самоуверенной, деспотичной?

— И это правда, — согласилась Кэролайн. — Но у меня «подмоченная» репутация папиной дочки, а ты знаешь, он никогда не принимает всерьез то, что я говорю. И Эшли не может, потому что… ну, она просто не может, и все тут.

— Я могу, — возразила Эшли, но тут же быстро добавила: — Но было бы лучше, если бы папа услышал новость от тебя, Кейт. Ты всегда знаешь, как правильно сказать.

И снова сестры смотрели на нее, ожидая, что и сейчас она играюче справится с задачей. Похожая сцена повторялась много раз в прошлом — Кэролайн ест шоколад, Эшли грызет ногти, а Кейт мучительно ищет решение очередной проблемы. Обнадежить их, успокоить, настроить на лучшее — она хотела дать им ответ, но подобрать подходящие слова было очень трудно.

Была бы жива мама, уж она знала бы, что делать! Элеонора понимала каждую из своих дочерей, и каждой от нее перешло что-то в наследство: чувствительность — к Эшли, страстность — к Кэролайн, чувство справедливости — к Кейт.

Но сейчас вся ответственность легла на плечи Кейт, ведь она обещала матери, что будет защищать сестер, присматривать за отцом. И теперь Кейт поступит, как велит ей долг, как всегда.

— Забавно поворачивается жизнь, раз — и прошлое возвращается и кусает за задницу, — заметила Кэролайн.

— Интересно, «Мун Дансер» все такая же? — тихо спросила Эшли.