– Здесь свободно? – спросил он.

– Да-да, пожалуйста, – сказала Лу, хотя ей не нравился запах салями на его тарелке. Мясо мёртвого животного, фу! Только хищник может есть такое без задней мысли и не чувствовать отвращения.

– Вкусная пицца, правда? – пробормотал он.

– Правда, – кивнула Лу и убрала ещё пару оливок со своей овощной пиццы. Может, Тень захочет их потом съесть: эта девочка-ворона кидалась на всё, что съедобно.

– И погода сегодня хорошая, как считаешь?

– Ты любишь мокрый снег?! – ошарашенно спросила Лу.

– Ой, нет, я ещё толком не посмотрел, что там, ха-ха, нет, я не люблю мокрый снег, только настоящий снег, и то только тот, который на лапах словно порошок… – и он засунул себе в рот большой кусок пиццы.

Он что, нервничает? Тогда их уже двое. Вообще нехорошо с её стороны, что он вынужден один поддерживать разговор. Но Лу ничего не приходило в голову, а Куки и Виола уже жадно навострили уши и ждали новостей, словно голуби зерна. К счастью, в разговор вступила Куки:

– Караг, а ты ведь ещё не знаешь, что вороны сегодня подрались за школой?

Он покачал головой и взглянул заинтересованно:

– Правда? Подрались? Они же неразлучные друзья.

– Но и у них не всегда всё гладко, – пожала плечами Виола. – Там прямо перья летели. А в конце они их все аккуратно собрали и вручили друг другу. С поклоном!

Караг сдержал улыбку:

– А из-за чего они поссорились?

– Тень, кажется, забыла дату первого полёта Сумрака, – улыбнувшись, сказала Лу. – Это для них важнее, чем день, когда они вылупились.

Но, судя по всему, они уже помирились – снова сидели за одним столом и кормили друг друга пиццей.

Лу, у которой было трое братьев и две сестры, тоже нашла, что про них рассказать.

– Мы с сёстрами и братьями тоже часто ссорились, обычно из-за одежды. У братьев ссоры всегда были шумные, потому что они хотели испытать новые рога. Раньше они вообще любили поругаться – лишь бы потом устроить бой.

– А сколько их у тебя? – спросил Караг.

О, он интересуется её семьёй! Круто! Возможно, Куки права и он действительно пригласит её на вечеринку. А там что угодно может произойти…

Отвечая Карагу, Лу уже представляла, как они танцуют, прижавшись друг к другу, и их лица почти соприкасаются. Как она вдыхает его запах – запах сосновых иголок. Как его красивые глаза почти гипнотизируют её, а их губы постепенно сближаются и наконец касаются друг друга…

Бамс! Караг стремительно выкинул руку над столом, и она превратилась в лапу с острыми когтями. Видение поцелуя исчезло, слова застряли у Лу в горле – она смотрела на кружочки салями на когтях. Красное мясо.

И как только она могла подумать, что они смогут стать друзьями, а возможно, даже больше?! Он большая кошка, хищник, охотник… кто знает – может, он считает её не милой, а всего лишь вкусной!

Лу почувствовала, как в ней закипает гнев. Она посмотрела Карагу в глаза, и откуда-то из самой глубины полились слова:

– А знаешь, зачем нужна большая семья? Когда на мою маму напала пума, думая, что мы все сбежим – она привыкла, что вапити так поступают, – мы не сбежали: мы все вместе защитили маму, иначе бы она погибла.

Мальчик-пума, сидящий напротив неё, превратил свою лапу обратно в руку. Ему явно было не по себе, и Лу тут же пожалела, что так на него набросилась.

– Оборотень на неё даже не напал бы, – сказал Караг. Он встал, взял свой поднос с наполовину пустой тарелкой и ушёл.