|
- Я б такому дураку даже конюшни не дал строить. И среди двух русских возник тяжкий спор, кончившийся тем, что Ипполит Матвеевич в сердцах купил молодого рослого сенбернара, доводившего Елену Станиславовну до притворной истерики и прогрызшего ее новую ротонду <(итал. rotonda - круглая) - длинная женская накидка без рукавов, с прорезями для рук, вошедшая в моду с 1870-х годов. Вероятно, названа по сходству силуэта с архитектурной ротондой - круглой беседкой.>, обшитую черным стеклярусом. В пахнущем москательной лавкой Париже молодые люди веселились: шатались по кабачкам, ели пьяные вишни, бывали на спектаклях "Французской комедии" <Comedie Francaise - созданная по королевскому указу в 1680 году театральная труппа, репертуар которой составляли исключительно французские пьесы; в XIX веке самый консервативный французский театр, отстаивавший традиции классицизма.>, пили чай из самовара, специально выписанного Ипполитом Матвеевичем из России, за что и получили от отельной прислуги кличку "молодоженов с машиной"; неудачно съездили на рулетку, но не говорили уже больше ни о бедственном положении приютских детей, ни о живописности старгородского парка, потому что страсть незаметно пропала и осталась привычка к бездельной веселой жизни вдвоем. Елена Станиславовна сходила однажды к известной гадалке, мадам де Сюри, и вернулась оттуда необыкновенно взволнованной. - Нет, ты обязательно должен к ней сходить. Она мне все рассказала. Это удивительно, - твердила Елена Станиславовна. Но Ипполит Матвеевич, проигравший накануне в безик семьсот франков заезжему россиянину <Подразумевается, что Воробьянинов стал жертвой мошенничества: безик - одна из примитивнейших карточных игр, потому шулеры обычно использовали ее для вовлечения новичков.>, только посмотрел на свои кофейные с черными лампасами панталоны и неожиданно сказал: - Едем, милая, домой. Давно пора. Старгород был завален снегом <Так в рукописи. При публикации фраза изменена: "Когда через год они вернулись назад, Старгород был завален снегом". Вероятно, изменение было обусловлено тем, что описание парижской жизни Воробьянинова и Боур - от фразы "Ипполит Матвеевич со своей подругой приехали в Париж осенью" до финальной реплики "Едем, милая, домой. Давно пора" - было изъято при журнальной публикации.>. Тяжелые обозы шагом проходили по Большой Пушкинской. Обледенелые деревья Александровского бульвара были абонированы галками. Галки картавили необыкновенно возбужденно, что напоминало годичные собрания "Общества приказчиков-евреев". Снежные звезды, крестики и другие морозные знаки отличий медленно садились на нос Ипполита Матвеевича. Ветра не было. С вокзала Ипполит Матвеевич ехал на низких санках, небрежно поглядывая на городские достопримечательности: на новое здание биржи, сооруженное усердием старгородских купцов в ассиро-вавилонском стиле, на каланчу Пушкинской части с висевшими на ней двумя большими круглыми бомбами <В России на пожарных каланчах находились специальные круглосуточные посты: в случае обнаружения дыма и огня дозорный вывешивал круглые кожаные шары размером примерно с человеческую голову - так называемые "бомбы", посредством которых указывалась часть города, где начался пожар, обозначались интенсивность и размеры возгорания.>, которые указывали на пожар средней величины, возникший в районе. - Кто горит, Михайла? - спросил Ипполит Матвеевич кучера. |
