— Клей, — подсказала Бетти.

— Да, да. Так можно быстро сделать голову. Она высыхает мгновенно. Потом покрываем форму глиной, лепим черты лица — и вот вам древний римлянин!

— А откуда такое удивительное сходство с мрамором? — спросил Сай.

— Сверху наносится слой эмалевой краски — белой и цвета слоновой кости. Она тоже быстро высыхает.

— Но глина под ней совсем еще сырая?

— Прежде чем накладывать краску, надо подсушить глину горелкой. Ацетиленовой горелкой. Надо водить ей вниз, вверх, туда, сюда — и так несколько часов. Но на все уходит ровно один день. Двенадцать штук за двенадцать дней, как я и обещал сеньору Файлу.

— У вас есть с собой эскизы других статуй? — спросил Голдсмит. Когда Паоло вытащил их — весьма помятые и испачканные — из кармана, стало ясно, что Файл в очередной раз заключил выгодную сделку.

Они стояли в дверях мастерской, уже собирались уходить, и тут появились Алекс с Клаудией. Продюсер жестом показал, что ей надо залезть в кадиллак, а сам сел за руль.

— Красавица! — произнес Паоло, явно имея в виду машину, а не сестру. Когда автомобиль тронулся, юноша вдруг что-то вспомнил.

— Мотоцикл! — крикнул он Клаудии, и ткнул пальцем в сторону офиса, где они его оставили, но та только развела руками. Автомобиль скрылся из виду.

Паоло тоже сделал беспомощный жест, словно показывая, что смирился с судьбой.

— Автобус ходит нерегулярно, поэтому каждое утро я стану привозить ее сюда на мотоцикле, а потом она поедет на нем в свою школу. Значит, по вечерам мне придется возвращаться на автобусе. Но сегодня, кажется, я спокойно отправлюсь домой на мотоцикле.

— Вам очень повезло, — холодно сказал Бетти. — Знаете, Паоло, Клаудия очень красивая девочка.

— Еще бы мне не знать! — Юноша с безнадежным видом поднял к небу глаза. — Потому-то пришлось так долго уговаривать мамочку с папочкой отпустить ее в город, где она может развиваться, получить образование, стать учительницей, а не женой какого-нибудь деревенского олуха. Родители у нас хорошие, но они наслушались всякого, и им кажется, что все мужчины Рима только и думают, как бы полакомиться красивой девочкой. Они забывают, что Клаудия со мной, а я…

— Паоло! — перебила его Бетти — Иногда она не с вами. Не скажу о других жителях Рима, но про сеньора Файла мне кое-что известно. Как раз он любит лакомиться красивыми девочками…

Юноша был ошарашен.

— Он? Признаться, сеньора, он не похож на того, кто…

— Faccia attenzione, signore, — резко сказала Бетти. — Il padrone e un libertino. Capisce?

— Capisco, — кивнул Паоло. — Спасибо. Я скажу Клаудии. Ей почти шестнадцать, она не ребенок. Она поймет…

Вскоре Мел отметил, что, вопреки установившейся привычке, Файл стал уезжать со съемок днем, а возвращался он поздно вечером или вообще не появлялся. От внимание Бетти это тоже не ускользнуло.

— Ты знаешь, где он проводит время, — объявила она мужу.

— Нет, не знаю. Подозреваю. Разные вещи.

— Послушай, дорогой, давай не спорить по пустякам. Он пытается охмурить несчастного ребенка, и ты все прекрасно понимаешь.

— Ну и что? Во-первых, девушка, которой уже пошел шестнадцатый год, здесь не считается ребенком, как сказал ее собственный брат. Во-вторых, ты сделала все, что в твоих силах — даже от ангела нельзя требовать большего. Ну а я…

— Да, конечно! Ну а ты вместе с Маком и Сайрусом без ума от радости, что Алекс больше не крутится здесь с утра до вечера, и вам наплевать, почему.