— Вы ее больше не видели?

Он даже улыбнулся.

— Я ее специально здесь ждал. Очень симпатичная девушка. Но так и не встретил. Но вы ведь ее знаете?

— Да, конечно. Только она больше у меня не работает.

По-моему, он огорчился, но так ничего и не заподозрил. Больше почти ничего интересного он не добавил. Люди из местного отделения приехали первыми. Его самого привезли из центрального управления в коляске мотоцикла и высадили на улице возле въезда. Так что он догонял девушку уже бегом.

В ту ночь я вообще не заснула. Все время вспоминала наш разговор с инспектором, который состоялся наутро после покушения на Джозефа, когда инспектор уже успел осмотреть склон.

— Что вы знаете о Джозефе, мисс Белл? О его личной жизни?

— По-моему, ее у него нет.

— Он никогда не выказывал страха? То есть за себя лично?

— Мне об этом неизвестно.

— Никогда, наверное, не принимал никаких мер безопасности? Не вел себя как человек, которому что-то угрожает?

— Совсем нет. В последнее время выглядит очень усталым. Я даже спрашивала, не хочет ли он уехать куда-нибудь. Никогда не видела, чтобы он чего-нибудь боялся, кроме прошлой ночи. Мы как раз проходили через буфетную и увидели, что все окна закрыты. Он еще сказал, что так «безопаснее». Или ему просто так показалось.

— А женщины? Хотя вы вряд ли знаете.

— Уверена, что ничего подобного нет.

— А я не уверен. Но об этом потом. Это покушение немного отличается от всех остальных. Во-первых, другой метод. Никакой попытки предохранить себя от обнаружения на месте преступления. Во всех других случаях меры предосторожности принимались. Я бы даже сказал, что еще не видел, не встречался с преступником, который предпринимал такие усилия, чтобы избежать поимки. Причем и во время преступления, и после он учитывает все возможные варианты.

А что сейчас? Вы совсем рядом, за углом, а это не более пятидесяти футов. Если бы вы не успели удержать своего терьера, он бы поднял шум на всю округу. Весь дом освещен. Джозеф явно не спит. Если он и уснул, то лишь за несколько секунд до появления преступника, который, естественно, на это рассчитывать не мог. Ставни же были закрыты.

И зачем стрелять в доме? Джозеф же выходил на улицу. Наверняка выходил в гараж и вряд ли запирался каждую ночь. С тех пор, как исчез Уолтер, он вообще ездит помногу и в разные места.

Но в него стреляли прямо здесь, при полном освещении. Сама психология покушения другая, вот в чем дело. Вот смотрите: допустим, я только что выстрелил в Джозефа. У меня в кармане револьвер, и пока никто ничего не заметил. Я наблюдал за домом и знаю, что вы все трое рядом и можете вернуться в любую секунду. Парадная дверь открыта, холл ярко освещен. Вы можете войти и отсюда, прямо на меня. Что делать в такой ситуации?

— Наверное, бежать прочь как можно быстрее.

— Именно! Но я не бегу, а заворачиваю в библиотеку, которая тоже полностью освещена, наливаю рюмку шерри, выпиваю ее и удаляюсь. И если бы ваши хрустальные рюмки имели огранку попроще, мы бы сейчас имели набор вполне приличных отпечатков пальцев, а не их жалкие следы. Слишком безрассудно и нагло, чтобы быть правдой. Если, конечно, это не женщина.

В четыре часа утра, не желая беспокоить инспектора в такую рань, я все же не выдержала, позвонила Дику и спросила, что он об этом думает. Дик едва выговаривал слова спросонья.

— Она бежала по дорожке к дому, — втолковывала я ему, — и не знала, что случилось.