— Коли так, думаю, мы ввели врагов в опасное заблуждение, — сказала Каролина. — Они считают, что мы — гонцы, отправленные Элизой с важными известиями к маркизу Равенскару или командирам вигского ополчения. Те всадники, боюсь…

— Были поставлены на Дайот-стрит, чтобы перехватить подобных гонцов, — закончил Иоганн. — Поскачем чуть быстрее, но не галопом, чтобы не выказать страх, и повернём направо, на Друри-лейн. Так мы двинемся прочь от дома Равенскара и развеем заблуждение, будто мы — гонцы.

— Я кое-что слышала о Друри-лейн…

— Все решат, что мы едем к шлюшкам, — подтвердил Иоганн. — Не тревожьтесь. Друри-лейн — граница дурного района. Многие из живущих там вышли сегодня на Брод-Сент-Джайлс. Проехать по границе не так уж опасно. Соваться за неё не стоит — да мы и не будем. Поскачем по Друри-лейн до самого Стренда.

С этими словами он направил лошадь направо, на Друри-лейн. Конь принцессы рванулся за ним, и та вновь чуть не потеряла парик. Отсюда Друри-лейн казалась бесконечной и несуразной даже по лондонским меркам: она сужалась и расширялась, сужалась и расширялась, словно ни один землемер не провешивал тут прямой линии, и дома клонило то к улице, то от неё, как пьяных на трактирной скамье. Костров видно не было, и это вселяло надежду: возможно, Друри-лейн оставили шлюхам, сводникам и карманникам, даже когда другие улицы и площади превратились в квадраты на шахматной доске вигов и тори.

— Я видела, как в нашу сторону указывают, — сказала Каролина. — Боюсь, на нас хотят напасть.

Она невольно покосилась на итальянскую рапиру Иоганна.

Тот попытался ободрить спутницу шуткой:

— В таком случае хорошо, что моя правая рука свободна. — Иоганн взмахнул кистью в доказательство своих слов. — И как раз с опасной стороны. — Он указал на тёмные дома справа. — И хорошо, что у вас тоже есть шпага.

— Короткая и лёгкая.

— Зато современная. Никто теперь не фехтует рапирою и кинжалом. Я вооружён, как старик.

— Я рада, — отвечала Каролина. Рапира Иоганна — реликт давних времён — выглядела куда внушительнее, чем усыпанная драгоценными камнями зубочистка на боку у неё самой.

Принцесса вновь невольно обернулась. На Друри-лейн в этот час было мало верховых, и она почти сразу увидела двух всадников, только что свернувших с Брод-Сент-Джайлс. Они натянули поводья, оглядели улицу и, отыскав взглядом Иоганна и Каролину, пустили коней рысью.

Каролина, не тратя слов, тоже пришпорила коня, вынуждая Иоганна последовать её примеру.

— Как видите, на ту сторону Друри-лейн выходят бесчисленные улочки, — сказал Иоганн громко тоном пресыщенного светского льва, показывающего город сельскому кузену, — но чуть дальше есть очень широкая улица, ведущая к Ковент-Гарденскому рынку, где много девиц, которых мы эвфемически называем цветочницами и торговками апельсинами. Оттуда уже несложно попасть на Стренд.

Каролине хотелось спросить: «Зачем ты мне это рассказываешь?», но она не решалась заговорить вслух из-за близости пешеходов. Тут её привлекло какое-то движение справа — не на Друри-лейн, а на боковых улочках, мимо которых они только что проехали. Копыта цокали по мостовой, властный голос кричал: «С дороги, чёрт побери!» Так мог крикнуть только человек благородного происхождения, имеющий право носить оружие. Каролина обернулась. Преследователи уже сократили разрыв вдвое; повернувшись, чтобы сообщить новость Иоганну, она увидела, что он исчез. Вместо прощания до неё донёсся стук копыт в улочке и возгласы всполошенных проституток.

Что он ей сказал? Не въезжать в проулки; искать широкую улицу справа.