— Поль, прекрати, пожалуйста! — Тони резко отвернулась. — Неужели ты думаешь, что этими словами заставишь меня изменить решение?

 — А почему бы и нет? Все женщины любят комплименты.

 — Далеко не все.

 — Кроме того, это не комплимент. Я в самом деле так думаю.

 — Хватит, Поль. Лучше скажи, что ты собираешься делать?

 — Что делать? Оставаться здесь. А ты? Тони смотрела на него, широко раскрыв глаза.

 — Я уезжаю. Я ведь тебе уже сказала.

 — Да? А ты подумала, как это истолкует мой дядюшка Рауль?

 — Что ты хочешь сказать?

 — Если он счел тебя авантюристкой, он подумает, что ты уезжаешь из-за того, что он вывел тебя на чистую воду. Это как раз то, чего он ожидает от тебя.

 Тони прижала руку к пылающему лбу. Конечно, Поль был сейчас прав. Высокородный граф именно так и подумает. Безусловно, все его слова и действия были направлены на то, чтобы заставить их покинуть имение, и в первую очередь Поля, а если тот окажется недостаточно сообразительным, то дать понять его невесте, чтобы катилась отсюда, прихватив своего женишка.

 Она затянулась сигаретой, а Поль, видя ее колебания добавил:

 — Неужели ты хочешь, чтобы дядя Рауль добился своего. Мне показалось, что ты сделаешь все, что в твоих силах, чтобы рассчитаться с ним, а не убежишь, как побитая собака.

 Тони внимательно смотрела на горящую сигарету, которую держала в руках, а когда она начала жечь ей пальцы, сердито затушила ее в пепельнице.

 — Почему меня должно волновать, что думает обо мне твой святоша-дядюшка? — воскликнула она.

 Поль рассмеялся.

 — Но ведь тебя это волнует, разве не так? А может быть, ты думаешь о Франческе? В конце-то концов, если ты уедешь, смеяться будут они.

 Тони вздохнула.

 — Мне не нравится, что мы обманываем твою бабушку, — сказала Тони упрямо.

 — Ну, а разве, когда ты уезжала из Лиссабона, ситуация была другой?

 — Конечно, мне не следовало приезжать сюда.

 — Я готов согласиться с этим, — сказал граф делла Мария Эстрада, медленно входя в комнату в сопровождении насмешливо смотрящей на них Франчески.

 Тони почувствовала, как к ее глазам подступили слезы. Она небрежно смахнула их рукой и, ни на кого не обращая внимания, пошла к окну. Нет, она не позволит Полю распоряжаться ею. Она никому в этом доме не позволит себя оскорблять. Это Тони решила твердо. Она знала также и другое: граф делла Эстрада, каким бы кумиром он ни был для своей дочери, каким бы сверхчеловеком себе ни казался, должен быть наказан за свое высокомерие. Может быть, в Тони говорили уязвленная гордость, но для нее стала невыносима не столько его холодность, сколько его безразличие.

 Она резко повернулась к присутствующим.

 — Я очень сожалею, что вынуждена разочаровать вас, сеньор граф, — сказала она спокойно, понимая, что ее гнев неуместен. — Но раз я приехала, я намерена оставаться здесь до тех пор, пока Поль этого хочет. — Она подошла к Полю и позволила ему обнять ее за плечи. — Ты согласен, дорогой?

 Поль посмотрел на нее с облегчением и кивнул.

 — Конечно… любимая, — пробормотал он и поцеловал ее.

 После ленча Тони прилегла отдохнуть, а затем, когда схлынула жара, они с Полем поехали на побережье. Когда они вернулись, было время переодеваться к обеду, и за обедом Тони с облегчением увидела, что графа за столом нет, но графиня присутствовала.