— Нет, я думаю, что смогу, сеньорита. Тони смотрела на него широко раскрытыми глазами.

 — Как же вы это сделаете? Граф улыбнулся, налил в рюмку еще виски и отошел от нее.

 — Когда Поль уезжал отсюда несколько дней назад, я дал ему небольшую сумму денег.

 — Да?

 — Да, я сделал это по двум причинам. Во-первых, чтобы отделаться от него, а во-вторых, чтобы вы остались здесь.

 — Я вас не понимаю, сеньор. Как то, что Поль уехал, может заставить меня остаться?

 — Подождите, сеньорита, я сейчас вам все объясню. Дело в деньгах. Мне будет совсем нетрудно поставить в известность полицию в Англии, что Поль украл эти деньги.

 — Что вы говорите!

 — Можно очень легко доказать, что деньги украдены.

 — А почему вы думаете, что меня это беспокоит? — воскликнула Тони сердито.

 — Да потому, сеньорита, что в душе вы очень сентиментальны. Я о вас кое-что знаю. Мне известно, что вы раньше были хорошо с ним знакомы, что вы были почти помолвлены, почти, но не вполне, что свидетельствует в вашу пользу, я полагаю. По крайней мере, вы не станете умышленно причинять вред его репутации.

 — Но вы ему этот вред причините!

 — Да, я это сделаю.

 — Но почему? Почему?

 — Я вам уже однажды говорил, что в вас есть определенная — как бы это лучше сказать — притягательная сила. Вы отличаетесь от наших португальских женщин, как в свое время отличалась и моя жена. И вдобавок, вы женщина без предрассудков. Вы попытались разрушить семью моего друга. Вы играли роль невесты, позволяя вашему псевдожениху ухаживать за вами за деньги; так почему вы решили возражать, когда я говорю, что я считаю вас привлекательной? Конечно, не так, как я любил и уважал бы женщину, на которой я бы собирался жениться, но лишь в физическом смысле. Меня это вполне устраивает. — Тони не могла поверить своим ушам. Она была в ужасе. — К тому же, вы можете быть гувернанткой, а Франческе нужна гувернантка…

 Тони отреагировала мгновенно, в гневе дав ему пощечину, не обращая внимания на то, что ударила его по изуродованной щеке. Он поднес руку к лицу, и на мгновение Тони почувствовала жалость, но тут же услышала голос графа:

 — Мне очень жаль, что мое предложение так потрясло вас, сеньорита, и, возможно, мысль быть любимой человеком с таким безобразным шрамом вызывает у вас отвращение, но это мне не важно. Мне безразличны ваши детские выходки. Вы — такая, какая есть, а я не такой человек, который смиряется с неудачей.

 — Вы сошли с ума! — выдохнула она.

 — Вовсе нет. Я в своем уме. Но вы, конечно, имеете право думать обо мне все, что хотите.

 — Но вы не имеете права так обращаться со мной! Если бы я была такой женщиной, как вы меня считаете, почему бы я стала беспокоиться о Поле? — Она вся дрожала, и голос ей плохо повиновался.

 Он пожал широкими плечами.

 — Как знать? К тому же, я не считаю, что вы совершенно потерянная женщина, и не думаю, что вы позволите, чтобы человек, которого все считают вашим другом, попал в беду.

 Тони сжала руки в кулаки.

 — И вы ожидаете, что я уступлю вашим… вашим притязаниям из-за Поля!

 — А почему бы и нет? Я не думаю, что вам будет со мной так уж неприятно.

 Тони почувствовала, что она не может дышать и опять испытывает слабость, как раньше.