– Я знаю, дорогой, ты не любишь ее, но она просто без ума от тебя.

Как может Сильвия говорить так легко, так опрометчиво!

– Еще бы, Сильвия, ведь я прекрасный человек.

– Конечно прекрасный! – она посылает ему воздушный поцелуй. – И она столько слышала о твоей книге и очень заинтересовалась ею.

– Она прочла книгу? – спрашивает автор как можно безразличнее.

– Нет, у них истек срок абонемента в библиотеке или что-то в этом роде, она объясняла мне. Но собирается прочесть, как только достанет.

– Книжку можно купить, – замечает Реджинальд не без раздражения.

– Я посоветую ей. Наверное, ей не пришло это в голову. Она приглашала нас в субботу играть в теннис. Конечно, я сказала, что ты очень занят и я не могу дать согласия, не поговорив с гобой.

– Пожалуй, я буду занят в субботу, – отвечает Реджинальд Уэллард.

Грейс Хильдершем тоже собирается прочесть книгу, как только достанет. Грейс – крупная блондинка с вечным румянцем на щеках и вечно растрепанными светлыми волосами. Было бы преувеличением сказать, что она не вылезает из малинника, собирая ягоды для своего знаменитого джема, но если вы именно там увидели ее впервые, вы решите, что это ее постоянное местопребывание, а встретив где-нибудь еще, подумаете, что она только что оттуда. Только так можно объяснить ее румянец и растрепавшуюся прическу. Она очень милая. У нее всегда либо масса детей, либо масса малины, либо масса чего-нибудь другого, и она вечно занята. Реджинальд чувствует, что шансы Грейс Хильдершем прочесть “Вьюнок” невелики. Даже если она достанет книгу (а это с непривычки не так-то легко), ей будет трудно выкроить время.

– Ты ведь любишь Грейс, правда? – спрашивает Сильвия по возвращении из гостей.

– Ужасно, – говорит Реджинальд.

– Она тоже ужасно любит тебя.

Наречие выбрал Реджинальд, а не Грейс. Но нет сомнений, она действительно хорошо относится к нему.

– Она мечтает прочесть твою книжку.

– Прекрасно.

– Она зовет нас на чай на этой неделе. Какой день тебе больше подходит? Я знаю, что ты очень занят.

– Суббота, – отвечает Реджинальд.

Лина Коулби тоже очень хочет прочесть книгу. Если здороваешься с Линой за руку, она снимает большие кожаные перчатки, и под ними оказывается еще пара обыкновенных, матерчатых. С Линой не стоит говорить о еде. Ей приходится кормить мужа, троих детей, коня, пони, четырех коров, козу, двух свиней, полдюжины голубей и, по мнению Реджинальда, бессчетное количество уток и цыплят. Она вечно думает о продуктах, смешивает продукты, приносит продукты, подсчитывает стоимость продуктов, заказывает продукты и готовит. Это изматывающий труд, но Лина сумела сохранить руки. Вряд ли это удалось бы другой женщине. Огромный, медлительный, романтический Коулби восторгался ее руками, когда ухаживал за нею, и ему однажды почти удался комплимент по поводу их красоты; она знала, какова жизнь жены фермера, но дала себе клятву, что не испортит рук. И сдержала ее. Если бы не половинка лимона, которую замечаешь, войдя в ванную комнату помыть руки, и не две пары перчаток, трудно было бы догадаться, сколько времени и заботы посвящает Лина своим рукам и как она ими гордится.

– Тебе нравится Лина, да? – спрашивает Сильвия, придя от Коулби.

– Я безумно восхищаюсь ею, – говорит Реджинальд.