— Ты ведь уверен, что я поступлю так, как ты скажешь, правда? — печально отозвалась я. — Что, если я откажусь?

— Как ты сможешь отказаться? — возразил он. — Это ли не венец всех твоих желаний? Более того, разве это не превосходит все твои мечты. Ты не из тех, кто откажется от такой сложной задачи, и, кроме того, я помогу тебе. Так же как и Паибекаман, и Панаук, и другие. — Он встал и протянул руку. — Обсуди это с Дисенк, если хочешь. Можешь взять ее с собой, если решишься. Подумай и дай мне ответ завтра. Потом мы совершим короткое путешествие в Асват, чтобы посоветоваться с твоим отцом.

Я подошла к нему, но не прикоснулась к его руке.

— Ты снова говоришь так, будто я сделаю все, что ты пожелаешь, — сказала я, голос у меня был еще глухим от слез. — Но мне кажется, что ты меня использовал и предал, независимо от того, как ты оправдываешь свои действия, и мне больно и грустно. Зачем мне что-то делать для тебя, Гуи?

— Потому что это будет твоя помощь Египту, а не мне, — ответил он, не задумываясь, — и, несмотря на то, о чем ты думаешь, разве я не вытащил тебя из рабской зависимости и не дал тебе новую жизнь? Разве это не стоит маленькой благодарности?

— Нет, если ты сделал это, преследуя свои цели.

— Я уже говорил тебе, что это не так.

— Ты это сделал.

— Тогда проглоти свою гордость и знай, что я люблю тебя, хоть я тебя и использовал. И еще, Ту…

Я уже направлялась к двери, но остановилась.

— Что?

— Несмотря ни на что, не следовало убивать Кенну. Его ненависть к тебе была мне безразлична. Ты всегда была для меня намного важнее, чем он.

Что крылось за этими словами — утешение, угроза или предупреждение? Не знаю, но с меня было достаточно. Не взглянув на него, я пошла, ничего не видя, обратно к себе в комнату; но по дороге мне в голову пришла одна мысль. Я встретила фараона в лень праздника Монту, великого фиванского бога войны. Моим божеством был Вепвавет, тоже бог войны. А я верила, что родилась для борьбы.

ГЛАВА 12

Через две недели, в конце месяца эпифи, мы отплыли в Асват. Вода в реке была на самом низком уровне, едва заметное встречное течение почти не замедляло наш ход, и господствовавший в это время года северный ветер неумолимо тал нас на юг. Мы с Дисенк путешествовали на ладье Гуи, расположившись на подушках под балдахином, что соорудили для нас рядом с его каютой, которую он делил со своим личным слугой Неферхотепом. За нами следовала ладья с припасами и многочисленной прислугой. Среди них был и Ани со своей дощечкой, на которой он должен был записать согласие моего отца на то, чтобы его дочь стала наложницей в гареме Рамзеса.

Я ступила на причал Гуи с чувством гордости, памятуя о том, насколько иным было мое предыдущее путешествие на этой ладье. Среди слуг как-то разнеслась молва, что я переезжаю во дворец, и все стали относиться ко мне с особым почтением. На ладье для слуг ехали юный массажист, Неферхотеп, там размещались запасы еды и мои любимые платья. Пока Гуи, заложник своей белой кожи, проводил долгие жаркие часы на походном ложе в каюте, мы с Дисенк валялись под балдахином, потягивая воду или пиво и любуясь проплывающими мимо пейзажами.