Я осторожно достала золотистую змеиную кожу, которая от времени стала ужасно хрупкой, и положила ее себе на колени. «Ты будто змея, что оставила эту кожу, чтобы ты нашла ее, — сказала я себе. — Ты сбросила одну оболочку, когда уплыла с Гуи, и теперь ты сбрасываешь другую, но под ней ты по-прежнему госпожа Ту, царевна либу, и скоро у тебя нарастет новая кожа, более сияющая и прекрасная, чем прежние, с которыми тебе так больно было расставаться». Эта хрупкая вещица окончательно успокоила меня, и к тому времени, как я закрыла шкатулку и аккуратно поставила ее под свой столик, я уже была готова обживаться в новой обстановке.

Могло быть намного хуже. В дальнем конце двора, как показал Амоннахт, были две ванные комнаты, они занимали угловые подвальные помещения здания. Они оказались больше, чем ванная в доме Гуи, там были скамьи для массажа и безумное количество ароматических баночек и горшочков, при виде которых Дисенк закудахтала от радости. Из каждой комнаты ход в коридор, соединявший здания гарема, с одной стороны коридор вел в сады, а с другой — к главным воротам.

Вообще здесь имелось четыре отдельно стоящих строения. Я попала в третье от главного входа. Второе строение было похоже на него. А в четвертом, самом дальнем, жили дети с няньками и слугами, а над ними, на втором этаже, размещались классные комнаты и комнаты воспитателей. У каждого здания имелся свой зеленый двор с бассейном и фонтаном.

Однако в самое первое здание нам с Дисенк войти не позволили. Стражники гарема завернули нас обратно. Мы потом выяснили, что это было жилище госпожи Обеих Земель Аст. Она одна занимала весь первый этаж, а над ней, на втором этаже, жила легендарная Аст-Амасарет, иноземка, которая стала второй великой царственной женой Рамзеса. Мне не много удалось увидеть за спинами стражников, только пустые и тихие аллеи, клумбы с цветами и кустарники. Мы с Дисенк вернулись в мою келью, усталые и изнывающие от жары, и увидели, что в наше отсутствие сюда доставили четыре кувшина с вином. Гуи сдержал обещание. Уже перевалило за полдень, и я была втайне благодарна сумрачной прохладе своей комнаты.

— Дисенк, сходи на кухню и принеси мне чего-нибудь поесть, — попросила я. — Но сначала распечатай один из тех кувшинов и налей мне вина. У нас в сундуках есть чашки?

Со двора доносился аромат чего-то вкусного, и я почувствовала, что проголодалась.

Пока Дисенк соскабливала воск с печатью винного погреба Гуи, в дверном проеме возникла чья-то фигура, вошедший поклонился. Он держался с важностью преуспевающего торговца. Я предположила, что это и есть наш управляющий.

— Я Неферабу, — представился он. — Ту, Хранитель просил меня убедиться, что ты ни в чем не нуждаешься, и передать, что тебе предстоит явиться к царю лишь тогда, когда ты сама почувствуешь, что готова к этому. Это большая честь, — продолжал он, понизив голос. — Хранитель редко выказывает такое уважение вновь прибывшей. Я к твоим услугам. Моя комната рядом со входом.

Я с облегчением поблагодарила его, только в тот момент осознав, как волновалась я по поводу первой интимной встречи с Рамзесом. Я понравилась Хранителю, неведомо почему. Или, более вероятно, он разглядел во мне большие возможности. Эта мысль определенно порадовала меня.

Сидя на своем стульчике, я задумчиво потягивала вино, присланное Гуи, наслаждаясь знакомым вкусом. Я была еще не готова выйти во двор и усесться на травку, под взглядами других узниц. К тому моменту, как я допила вино, Дисенк вернулась с подносом и запричитала, как же подавать здесь на стол, если приличного обеденного стола и то нет.

— С таким же успехом мы могли бы отобедать и в пустыне, — сетовала она.

Я была склонна согласиться с ней, но еда была безупречной, а упоминание о пустыне напомнило мне слова Гуи о царевиче Рамзесе.