Сновидение и в самом деле оказалось совершенно безумным. Обычно кошмары, часто именуемые также сверхснами, передавались для толкования самым лучшим интерпретаторам. Более того, поговаривали, что раньше, как в Селекции, так и в Интерпретации, они выделялись в особое дело, которое так и называлось: «Досье кошмаров». Однако позднее, по соображениям не вполне ясным (говорили, будто чья-то попытка выделить это досье и сделать его особым и стала подлинной причиной), оно было расформировано, и с тех пор кошмары распределялись в соответствии с их содержанием по группам других сновидений. Тем не менее при распределении рабочих заданий уполномоченные залов следили затем, чтобы кошмары передавались для расшифровки самым опытным толкователям. Марк-Алем не знал, как следует понимать тот факт, что кошмар передали ему: как чрезмерное доверие руководителей Интерпретации к его способностям или как чей-то недоброжелательный выпад. Он тем временем со все возраставшим напряжением вчитывался в текст. Сновидение казалось действительно экстраординарным. Начиналось оно так: несколько марионеток брели по степи, заваленной трупами больных тигров, умерших в девятнадцатом веке. Всю первую страницу текста занимало описание того, как шли марионетки, проклиная вулкан Кртох… рто… крт… (название все время обрушивалось на его скользком западном склоне), в то время как над степью сверкала сумасшедшая звезда. Затем кошмаровидец, который находился где-то поблизости, пытаясь спрятаться под землю, наткнулся там на краешек сверкающего дня, яркого, как бриллиант, упрятанного неизвестно кем в землю, дня из времени вечного, неистребимого, неподвластного тлению и забвению. От сверкания краешка дня, показавшегося из земли, он на какое-то время ослеп и вот так, с огненным пятном перед глазами, оказался в аду.

Сумасшедший, пробормотал Марк-Алем. Совсем чокнутый. Как бы то ни было, он продолжил чтение. Следующую часть текста занимало описание ада, особенного ада, не для людей, а для погибших государств. Их застывшие тела валялись рядом друг с другом: империи, эмираты, республики, парламентские монархии, конфедерации. Хм, пробормотал Марк-Алем, ну-ка, ну-ка. Сновидение, помимо всего прочего, вопреки первому сложившемуся впечатлению, было опасным. Он перевернул страницу, чтобы прочесть имя отважного отправителя. «Сновидение, увиденное во второй половине ночи 19 декабря постояльцем X на постоялом дворе двух Робертов (пашалык Центральной Албании)». Ага, голубок-то, небось, упорхнул, не без облегчения подумал он. В воображении у него мгновенно обрисовался гроб, обитый темной тканью, который в данный момент наверняка двигался по направлению к большому городскому кладбищу. Небось, почуял западню и в последний момент — фить! — и нет его. Он поудобнее устроился на стуле и продолжил чтение. Погибшие когда-то государства, низвергнутые в ад, не подвергались никаким карам из тех, что выпадали, как считалось, на долю людей. Кроме того, у этого ада имелась одна особенность: его можно было покинуть и вернуться на землю. Таким образом, однажды мог прийти день, и давно уже погибшие государства, которые все считали трупами, могли медленно подняться наверх и вновь показаться на поверхности земли. Вот только для этого им нужно было, совсем как актерам, гримировавшимся перед выходом на сцену в новой роли, сделать кое-какие необходимые изменения, поменять название, гербы и знамена, а по сути это по-прежнему были они, те же самые, древние. Ты только посмотри, пробормотал Марк-Алем. С самого детства наслушавшийся разговоров о государстве и государственных делах, он сразу уловил, куда метил сновидец.