Взгляд Марк-Алема невольно упал на превратившийся в пепел лист бумаги, который прозрачной тенью трепетал над жаровней.

— Ты будешь работать в Отделе селекции, — продолжал чиновник тем же тоном. — Ты мог бы начать свою работу и на менее важной должности, как обычно бывает с новичками, но сразу начнешь работать непосредственно в Селекции, поскольку мы благоволим к тебе.

Украдкой Марк-Алем покосился одним глазом на превратившийся в невесомый пепел листок бумаги: а может, ты вовсе и не рассыпался бесследно?

— Первое и основное требование, предъявляемое к тебе, — продолжал собеседник, — это полное сохранение тайны. Ты никогда не должен забывать о том, что Табир-Сарай абсолютно закрытое учреждение.

Он оторвал руку от стола и, оттопырив палец, ткнул им в воздух угрожающим жестом.

— Многие пытались проникнуть сюда, внедрить чуждые нам идеи, но Табир-Сарай всегда был начеку. В гордом одиночестве высится он среди кипения человеческих страстей, независимый, неподвластный группировкам, грызущимся за власть, изолированный от всего и недоступный для чьего-либо вмешательства. Все сказанное мною можешь забыть, но вот одно не забывай никогда, сын мой; требование хранить тайну. Это даже не требование. Это непререкаемый приказ Табир-Сарая. А теперь приступай к работе. Выйдя отсюда, спроси, где находится Отдел селекции. Когда придешь туда, там уже будут поставлены обо всем в известность. Ну, удачи!

В голове у Марк-Алема царила полная неразбериха, когда он вышел в коридор. Там не было ни одной живой души, и не у кого было спросить, как добраться до Селекции, поэтому пришлось отправиться наобум. В ушах у него продолжали звучать обрывки речи высокопоставленного сотрудника. Да что же это, повторил он пару раз и даже потряс головой, словно пытаясь их вытряхнуть. Но они не стихали, продолжая упорно его преследовать. Более того, в этой пустыне перекрещивающихся коридоров они, многократно отразившись от стен и колонн, казалось, звучали еще более мрачно. Ты сразу начнешь работать в Селекции, поскольку мы благоволим к тебе.

Марк-Алем, сам не зная отчего, ускорил шаги. Се-лек-ция, повторял он про себя слово, которое сейчас, когда он оказался в одиночестве, звучало еще более странно. В глубине коридора он разглядел какой-то силуэт, но не разобрать было, удаляется человек или идет в его сторону. Марк-Алем хотел окликнуть его или, по крайней мере, подать какой-то знак, но тот был слишком далеко. Тогда он ускорил шаги и намеревался даже побежать, закричать, лишь бы догнать этого человека, казавшегося ему теперь единственным спасителем в безнадежном бесконечном коридоре. Он почти уже бежал, когда откуда-то слева послышался тяжелый гул шагов множества людей. Он замедлил ход и прислушался. Шаги доносились из боковой галереи, которая вела к центральному коридору. Звук их был ритмичным и угрожающим. Марк-Алем повернул голову и увидел толпу людей, те шли молча, держа в руках большие папки с делами. Обложки папок были серо-голубого купоросного цвета, такого же, как крыши здания и одежда привратников.

— Простите, пожалуйста, не могли бы вы мне подсказать, как дойти до Селекции? — дрогнувшим голосом спросил Марк-Алем, когда группа поравнялась с ним.