Проведя в пути минут десять, я начал волноваться и думать, каким образом мне избавиться от сопровождающих и сбежать. Просто с моими людьми договорились, что затягивать с моим освобождением при необходимости не будут. Вот и начал переживать. Вдруг бойцы проглядели наш отъезд из дворца и мне придётся выкручиваться самому, что вряд ли получится. Очень уж сильными выглядели сопровождающие.

Я не понял, как все произошло. Сидящие по бокам гориллы вдруг поникли головами и начали сползать на пол пролетки. Возле кучера откуда-то материализовался один из бойцов. Извозчик внезапно полетел спиной назад и упал поверх безжизненных амбалов. Всё произошло настолько стремительно, что мне понадобилось не меньше секунды, чтобы сориентироваться и начать действовать по разработанному плану. Прямо на ходу покинул пролетку и заскочил в другую, которая тут же свернула на узкую улочку, проехав по которой метров пятьдесят, остановилась. Один из моих бойцов, изображавший кучера, указал рукой в сторону кареты, стоящей за углом одного из домов. На ней меня и довезли до домика, арендованного родственниками. Здесь задержались ровно на время, понадобившееся на переодевание и смену облика. Покидал я это место уже в образе сгорбленного дворянина-старика на очередной пролётке, которая отвезла меня на железнодорожный вокзал.

На самом деле я подготовил целых три образа, пригодных для маскировки во время бегства старика-оборванца и ярко рыжего дворянина-пацана.

Сейчас я изображал из себя старика только по одной причине. Нужно указать моим людям человека, который задержался на этом свете. Я сейчас говорю про расфуфыренного хрена. Спать перестану, если не кину ответку. Никогда не был кровожадным, но сейчас, как говорится, попала вожжа под хвост. Не успокоюсь, пока должок не верну.

Как я и думал, задерживаться в Москве этот урод не стал и прибыл на вокзал задолго до отправления поезда. Обозначить цель для моих людей получилось без проблем. Сразу, как только убедился в правильном понимании бойцов, кого надо помножить на ноль, направился в сторону карты, которая, как только стоило мне попасть внутрь, сразу тронулась с места. Внутри, не теряя времени, в очередной раз переоделся. Натянул рыжий парик, несколько раз понюхал разрезанную луковицу, чтобы вызвать определенную реакцию организма, и покинул карету, которая к этому времени объехала по кругу квартал и остановилась напротив входа в вокзал.

Билет был у меня в наличии. Поэтому, не задерживаясь, отправился к поезду, усиленно изображая больного, вытирая платком слёзы, льющиеся из глаз, и шмыгая носом.

Ехать предстояло первым классом. В спутники мне достался толстобрюхий краснощекий купец, который, увидев меня, только тяжело вздохнул и пробормотал:

— Эх, не та компания досталась.

Я, сделав вид, что не расслышал его слов, спросил:

— Вы что-то сказали?

Тот обреченно на меня посмотрел и в свою очередь задал вопрос:

— Как вы смотрите, молодой человек, на то, чтобы опрокинуть по рюмашке-другой благородного напитка?

С этими словами он откуда-то достал пузатую бутылку с коньяком.

— Я-то смотрю положительно, только организм против. Приболел я слегка, и доктора не рекомендуют. Сами понимаете, с ними спорить — себе дороже, — ответил ему, а сам подумал. — Мне сейчас только нажраться и не хватало.

Купец тяжело вздохнул и поставил меня в известность:

— Пойду, пожалуй, пройдусь. Самому пить как-то неправильно будет. Может, найду достойную компанию.

С этими словами он ушёл, а я от такого расклада только вздохнул с облегчением. Одному в моем положении ехать приятнее, чем с попутчиком. Да и думается в тишине гораздо лучше, а подумать мне есть, о чем:

— В Москве реально прошёл по краю.