— До, — ответил Рауль. И добавил так, словно имел дело с недоумком: — Видео, его же только что включили.

— Показывай! — заорал Тайлер.

Неужели он ошибся с манекенами? Неужели Альварес все-таки переоделся в форму охранника? Куда тогда смотрели бойцы Кита О’Мейли?

Если, как утверждает «голос», все готово для диверсии, и, учитывая, что поезд набрал скорость, похоже, делать больше нечего. По крайней мере, мыслей в голове Тайлера не было. Значит, Гоин должен капитулировать перед требованиями, каковы бы они ни были. Однако, насколько Тайлер знает Гоина, рассчитывать на капитуляцию не стоит.

Могут ли они с Куперсмитом предотвратить неизбежное?

Силуэт на экране объявил:

— Мистер Гоин, я предлагал вам множество возможностей рассказать правду о том, что случилось в Генуе. Ни одной из них вы не воспользовались и в результате поставили под угрозу жизнь всех находящихся в поезде людей. И все же я решил дать вам еще один шанс и, как ни омерзительно это было, обратился к вашей дочери. Вы снова отказались. Вы не заслуживаете того, чтобы называться отцом. Я гордился отцовским званием. Сейчас вы и все присутствующие увидите, что и как отец вы не состоялись. В ваших силах было не допустить всего этого. Думаю, чуть позже журналисты захотят задать вам несколько вопросов.

Рауль указал на закрепленный на перегородке маленький экран, где не совсем одетая женщина преображалась перед зеркалом. Повернувшись, Гретхен Гоин посмотрела в сторону камеры и произнесла:

— Правда, иногда меня просят что-нибудь добавить. Некоторые мужчины предпочитают определенную внешность, понимаешь?

Мужчина, стоя спиной к камере, медленно раздевал ее; снял сначала бюстгальтер, затем опустился на колени и стащил трусики. Камера бесстрастно фиксировала все, не пропуская ни единой подробности.

Последовало обсуждение оплаты.

— С вашей кредитки сняли нужную сумму, когда я убедилась, что вы в номере, — сообщила голая Гретхен Гоин. В записи были сделаны грубые купюры. — Пожалуйста, не надо сейчас о работе. — Снова вырезанный кусок, и сцена повторилась: — Пожалуйста, не надо сейчас о работе. — Снова и снова обнаженная женщина повторяла перед камерой одни и те же слова, обращаясь к стоящему перед ней на коленях мужчине.

На экране вновь появился черный силуэт Альвареса.

Тайлер даже не пытался представить себе то опустошение, которое навалилось сейчас на Гоина. Как должен реагировать отец? Человеческий организм не способен переносить подобные перегрузки, и Тайлер не исключал, что Гоин, возможно, готов безропотно принять то, что его ожидает.

Синтезированный голос Альвареса напомнил пассажирам о том, что им необходимо как можно быстрее эвакуироваться в один из четырех вагонов, следующих за вторым вагоном-рестораном.

— Любой, кто останется в вагоне-ресторане или вагонах, находящихся ближе к голове поезда, несет личную ответственность за собственную безопасность.

— Он разделит состав пополам, — вслух произнес Тайлер, понимая теперь, как Альварес хочет избежать смертельного исхода.

Рауль нажал на кнопку, открывая переднюю дверь вагона.

Не успел он опустить руку, как из распахнувшейся двери хлынула пьяная истеричная толпа, которая тут же сбила техника с ног. Едва успев отскочить в сторону, Тайлер укрылся за перегородкой. Присев, он схватил Рауля за рукав и вытащил из-под ног ничего не видящей и обезумевшей от страха толпы.

Поток людей казался бесконечным. К счастью, они проскочили шестой вагон, не задерживаясь, стремясь найти спасение в самом конце поезда. Тайлер вжимался в перегородку, короткими шагами продвигаясь к туалету и двери за ним, а охваченные паникой гости мчались мимо.

Ему нужно попасть в передний тамбур.