Разрешение было получено, через два часа неполадки были устранены, но тут на море спустился туман такой плотности, что капитан лесовоза попросил разрешение отстояться у стенки порта до улучшения погоды. Капитан рейда дал «добро». Так лесовоз и простоял всю ночь, пока к утру не унесло туман. Вот откуда и взялось это многочасовое отставание от графика.

В сущности, Голубкова оно не волновало. Чуть раньше или чуть позже, но все будет сделано, как надо. Были посланы люди в Кандалакшу, оперативная группа заняла позиции на трассе, был подготовлен ложный объезд дороги. Под видом бандитов оперативники должны будут связать водителей грузовика, изъять взрывчатку и заменить ее фальшивой, а затем отпустить машину, якобы не прельстившись грузом.

Гуманитарная помощь. Что там может быть? Секонд‑хэнд. Да кому он сегодня нужен, кроме несчастных ребятишек из российских детских домов?

То же самое уже было проделано с «КамАЗом», выехавшим из Грозного с фруктами.

Там и нападения никакого не пришлось устраивать. На ночной стоянке под Новомосковском оба водилы так накурились плана, что заснули прямо в кювете. Они бы не услышали, даже если бы всю их машину разобрали на запчасти. А уж заменить взрывчатку – это было вообще минутным делом.

Правда, уже через час после операции Голубков получил шифровку от Доктора.

Блюмберг сообщал, что вынужден вернуть «КамАЗ» в Грозный. Почему – непонятно. «В силу сложившихся обстоятельств». Вот и все объяснения. В любом другом варианте Голубков потребовал бы более убедительного обоснования. Какого черта? Он потратил столько времени и сил, чтобы провести эту операцию, и выходит, впустую?

Да, потребовал бы. И в не слишком дипломатических выражениях. Но не теперь. В шифровках не разгуляешься. К тому же Блюмберг был координатором, его приказы – по условиям каирского совещания – обсуждению не подлежали. И еще одно понял Голубков: шифровка пришла не из Лондона или Нью‑Йорка, а из самого Грозного.

Воздействие на ситуацию могли оказывать лишь местные условия Чечни. И уж никак не Уолл‑стрит или Даунинг‑стрит.

Значит, Блюмберг в Грозном? Так получается. Как он туда попал? Что он там делает? Ни один из агентов не сообщил о появлении в Грозном или в окружении Рузаева подозрительного иностранца. Или хотя бы нового человека, обратившего на себя внимание. Это говорило не о квалификации агентуры. Это скорей говорило о квалификации Блюмберга. Так что вроде бы не о чем было беспокоиться.

И все же что‑то Голубкову во всей ситуации не нравилось. Не в конкретных деталях, а именно вообще. Что‑то тут было не то. Что? Знать бы.

Он достал карту. Какой запас хода у судна такого класса? Тысячи полторы миль, не меньше. Значит, заправлялся он где‑то в Норвегии нормальной горючкой. А тогда с чего бы, спрашивается, засоряться форсункам на полдороге? Все, конечно, бывает.

Но когда что‑то происходит не вовремя, это наводит на размышления.

Второе. Погода. Голубков запросил сводку метеоцентра по Кольскому полуострову.

Верно, ночь была тихая, с туманом. Видимость – около километра. Ну, не так чтобы очень‑то. При желании можно и идти. Трасса хорошо изучена, оснащена навигационными огнями, створными знаками. Опять же современные локаторы на лесовозе. Вполне можно выйти и в ночь. Не вышел. Почему? Спешить некуда? Ну, это нашим некуда спешить. А ихним есть куда. Время – деньги. И все же не вышел, предпочел отстаиваться у стенки до утра. Причина? Или тоже просто случайность?

Не многовато ли накапливается случайностей?

Голубков взял трубку спецсвязи, чтобы позвонить в местное отделение ФСБ.