Мерцалов прошел под рядом перекрытий, на которых прятался Тендряков, и остановился у подножия плафона, который возвышался посреди чердака огромной перевернутой чашей. Глеб, продолжая прижиматься к балке, стал медленно поднимать пистолет.

И вдруг захлопал крыльями вспугнутый голубь, сорвался с балки, метнулся, задев крылом за жесть крыши. Мерцалов резко обернулся и тут заметил притаившегося в месте схождения балок Тендрякова. Старшему лейтенанту повезло, что глушитель еще оставался в руках Мерцалова, и поэтому стрелять он не мог, не выдав себя звуком выстрела. Мерцалов одним прыжком очутился за толстой деревянной стойкой и молниеносным движением навернул глушитель. Тендряков только и успел, обхватив руками балку, скользнуть за нее.

Сиверову ничего не оставалось делать, как спрыгнуть на переходной мостик за спиной у Мерцалова, спасая своего неопытного напарника. Мерцалов встретил Глеба, уже стоя к нему лицом. Приклад винтовки, обитый железом, ударил Сиверова по запястью, и кольт. отлетел в сторону.

Но Глеб не дал Мерцалову перехватить винтовку, вцепился в ее ствол и потянул противника за собой, заваливаясь на спину. В падении он шарахнул Мерцалова ногой в пах и перебросил через себя.

Краем глаза Сиверов заметил стоявшего на перекрытиях Тендрякова, который пытался прицелиться из своего «Макарова» в сбитого с ног Мерцалова. Сиверов прыгнул на противника сверху, даже не столько прыгнул, сколько упал, обеспокоенный лишь одним – чтобы тот не успел направить в его сторону ствол винтовки. Глеба спасло то, что глушитель удлинял оружие, и Глеб, навалившись на врага, сумел ухватить цилиндр глушителя и вывернуть вниз.

Он увидел лицо Мерцалова совсем близко от себя – так близко, что даже различил собственное отражение в глазах наемного убийцы. Мерцалов сумел-таки повернуться на бок и ударить Глеба плашмя прикладом по лицу. На какое-то мгновение у Сиверова потемнело в глазах. Он отпрянул назад, продолжая сжимать цевье винтовки.

Зрение вновь вернулось к нему, когда Мерцалов уже стоял на одном колене, готовый дернуть оружие на себя. Глеб ребром левой ладони наотмашь ударил его по горлу. Мерцалов не успел поставить блок рукой, потому что для надежности обмотал ремень винтовки вокруг кисти. Голова Мерцалова запрокинулась, из открытого рта вырвался хрип. Сиверов в момент удара рванул правой рукой оружие.

Глеб не очень сильно взмахнул прикладом, его основание пришлось противнику точно в висок, проломив кость. Мерцалов упал навзничь, его тело содрогнулось в агонии.

В этот момент подоспел и старший лейтенант Тендряков. Он держал свой «Макаров», нацеленный точно в голову лежавшему неподвижно Мерцалову.

– Уже не надо, – тихо проговорил Глеб, отводя ствол «Макарова» в сторону. – Он мертв.

А своды театра наполнял мощный хор.

– О чем это вы, Федор Филиппович?

– Спасибо тебе, Глеб, за все. Без тебя мы бы не справились с Мерцаловым. А то, что он мог наворотить, мы расхлебывали бы очень долго, вся страна расхлебывала бы… Ты, можно сказать, национальный герой.

– Ну да, и памятник мне при жизни, – Глеб отошел на шаг от генерала и только сейчас заметил, что у Потапчука подозрительно поблескивают глаза и он из последних сил сдерживает слезы.

– Что я для тебя могу сделать?

На этот вопрос ответа у Слепого не было, и он промолчал, только пожал плечами.

– Послушай, давай выпьем коньяка, а? – это был не приказ, а просьба, и в ней Глеб мог бы отказать.

– Хорошего?

– Что за вопрос! Специально для торжественных случаев припас.