– Сейчас идем. Пошли, Глеб. Вдруг, все-таки Решетов сможет навести нас на мысль? – «То ли сможет, то ли нет…» – подумал Глеб, не рассчитывая на простое решение этой сложной задачи.
В кабинете Решетов бодрой походкой подошел к Потапчуку, крепко пожал ему руку, потом поприветствовал Глеба.
– Ну что, господа авантюристы, как дела продвигаются?
– Пока дела не продвигаются: нам надо знать, где еще, кроме указанных в расписании мест может появиться ваш подопечный.
– Могу вас порадовать: стало известно кое-что новенькое, хотя определенности не прибавилось…
Глеб напрягся.
– Что же это за новенькое?
– Он попросил изменить расписание своего рабочего дня, передвинуть несколько встреч на более поздний срок, освобождая себе форточку.
Весь женский род непредсказуем. И эта проклятая Барби может повести себя совершенно не адекватно обстоятельствам.
«Если бы я ее знал! Если бы мне удалось с ней пообщаться, или хотя бы последить за ней пару дней, то тогда все упростилось, я смог бы составить представление о ее приемах. А так информация о Барби весьма скудная. Есть, конечно, перечень дел, за которые ее разыскивает Интерпол, есть несколько ее фотографий…»
По поводу фотографий Сиверов не обольщался: изменить внешность, изменить манеру поведения не составляет большого труда, особенно для женщины, если к тому же этому обучают опытные визажисты, психологи. Так что о фотографиях можно забыть, они ничего не дадут. Ситуация складывалась отвратительная:
Глеб преследовал невидимого врага; преследовал, вместо того чтобы опередить на шаг и подстеречь в засаде.
А время шло, бежало, летело – и играло против Сиверова… Помимо всего прочего, Глеба тревожило, что Барби – как он был уверен – известно о Черных что-то такое, чего не знает ни он, Глеб Сиверов, ни генерал Потапчук, ни даже начальник охраны нефтепромовского «папы» генерал Решетов.
Глеб не сомневался: этот самый момент, не известный им, но известный Барби, и является ключом к успеху. И на него женщина-убийца делает основную ставку. Она чрезвычайно хитра, расчетлива и осторожна, чтобы действовать наобум. В этом он убедился, досконально изучив ее досье: Барби всегда выполняла работу безупречно чисто, почти не оставляя следов. И лишь дважды прокололась, если то, что случилось, можно назвать проколом. Подобное случалось и с самим Сиверовым.
«Нет, это всего лишь обстоятельства помогли сыщикам в Германии сесть ей на хвост. Но все-таки она от них ушла и оказалась в безопасности. Скорее всего, что и сейчас она продумала ходы отступления. А не переоцениваю ли я ее? – спросил себя Глеб. – Едва ли. И в любом случае лучше врага переоценить, чем недооценить. Лучше подстраховаться пять раз, тогда можно чувствовать себя спокойнее».
Глеба волновало и другое – чтобы не случилось ничего непредвиденного, чтобы Барби не спугнули и она не залегла на дно.
«Интересно, – прикидывал Глеб, – связана она с Олегом Мерцаловым или нет? Знает она об его гибели или нет?»
Вопрос был немаловажный, как и тот, кто стоит за Барби, кто организовывал покушение.
Рассуждения генерала Потапчука и генерала Решетова о том, что убийство Черных и срыв контракта выгодны приспешникам Саддама Хусейна, Глеба никак не устраивали, в них не было конкретики. Его интересовал непосредственный заказчик. Человек, который давал киллерше задание, безусловно, сам разработал и план покушения. Но о том, чтобы сейчас вычислить и отыскать этого человека, не могло быть и речи – роковой выстрел мог прогреметь в любую минуту, и нужно было спешить.
Глеб ходил и ходил по своей мансарде. Девять шагов в одну строну, девять шагов в другую. |