– Туда на машине проехать можно?

– Выбирайся на шоссе, сворачивай к Калуге, третий поворот налево, километра три по просеке, а там указатель на Медвежье.

– Адрес старухи.

Парень усмехнулся.

– Подробности кончились. За адресок десять баксов сверху.

Андрей выложил деньги.

– Улица там одна, центральная, третий дом слева после того, как проедешь сельпо. Сруб с зеленой крышей.

– В кемпинге полно ментов. Тебе лучше помалкивать, а то как пособник преступнику пойдешь. Мужичок тот, что на твоей лодке ушел, успел двоих замочить.

Лодочник поперхнулся пивом.

– Это я так, на всякий случай. Менты долго соображают, могут о тебе и не подумать.

* * *

Андрей осмотрелся и вздохнул полной грудью.

– Красота-то какая. Ширь и простор. Не озеро, а море. И чего людям не живется?!

Электричка замедлила ход и остановилась. В вагоне, кроме Татьяны, ехали еще трое. Две девушки сидели в начале вагона, старичок с рыболовными снастями дремал в середине, Татьяна сидела в хвосте у окна.

В Балабаново вошли двое парней и тащили под руки третьего. Двое навеселе, а третий вовсе отключился, и голова его свисала на грудь. Они затащили пьяного в вагон и усадили его на сиденье с левой стороны, через проход от Татьяны.

Парень прижался головой к стеклу и продолжал спать.

– Эй, красавица! – обратился один из мужчин к Татьяне. – Присмотри тут за нашим приятелем. До Москвы проспится. Не боись, он малый тихий.

Электричка дала гудок, и сопровождающие выскочили на платформу. Двери захлопнулись, и поезд тронулся.

«Мне бы его заботы!» – подумала Татьяна. Она не знала, зачем и почему возвращается в Москву. Как голодный зверь, она шла на запах пищи, понимая, что везде расставлены ловушки. Никаких надежд, никаких перспектив, никакого будущего. На что она рассчитывала? Так, ни на что. Шла, куда ноги несли. Просто женщина устала. Татьяна не думала о плохом. Все казалось ей страшным сном.

Вернется домой, упадет на колени перед мужем – и пусть он делает, что хочет.

Убьет, пожалеет, защитит, выгонит – любое решение будет правильным, и она будет с ним согласна. Пусть только он один решает ее судьбу, и никто другой. Потому что только он сможет ее понять.

Таня вспомнила, как они ходили за грибами, делали шашлыки, валялись на траве. Она смотрела на пожелтевший, осыпавшийся лес и думала о лете, ярком солнце, синем небе и щебетании птиц.

Слабая улыбка тронула ее губы, и, глядя в окно на мрачный осенний пейзаж, она видела перед собой луга с полевыми цветами и своего Володьку в смешных шортах, распевавшего детские песенки. Он такой еще ребенок, когда не носит погоны и строгих костюмов! Почему все так глупо получилось? Как ее угораздило попасть в эту мясорубку?

Двери тамбура открылись, и в вагон вошли трое омоновцев с автоматами.

Татьяна вздрогнула. Крепкие ребята в камуфляжной форме вели себя спокойно и, заметив женщину, особого внимания на нее не обратили. Татьяна напряглась и только молилась, чтобы пронесло и на этот раз. Она вспомнила про очки, которые лежали в ее сумочке, и про паспорт Дины Керн.

– Документы предъявите, пожалуйста, – вежливо попросил один из омоновцев и встал рядом.

Второй направился вперед по вагону, а третий принялся будить пьяного.

Татьяна раскрыла сумочку, достала очки, надела их и полезла в карман пальто за паспортом.

Вот он! Опять она наткнулась на злосчастную рукоятку пистолета. Все в ней похолодело. Она попыталась улыбнуться, но улыбка выглядела натянутой.

Протянув свой паспорт, Татьяна заметила, как дрожат ее руки.