— Да, девяносто девять процентов людей не стали бы тебя останавливать, — усмехнулся Косарев. — И были бы совершенно правы!

— Ты думаешь? — серьезно спросила Жанна. Ее лицо выглядело задумчивым. — Кто знает, может, и так.

— Общество бы точно выиграло от этого.

— Общество? Самое смешное, что и мне самой от этого было бы только лучше! — неожиданно призналась она, и тут же в ее голосе внезапно зазвучал металл: — Ну да ладно, хватит романтических воспоминаний… Что было, то быльем поросло. Мы теперь по разные стороны баррикады. Впрочем, всегда были по разные… Ну, рассказывай!

— Дай попить! — попросил он, кивком указав на бутылку с водой.

Пока он жадно пил, она не сводила с него внимательного изучающего взгляда. Ее густые брови почти сошлись на переносице, напоминая чайку, парящую в небе, а закушенная нижняя губа побелела.

Когда Косарев наконец оторвался от воды, ему стало сразу же легче. Голова обрела вожделенную ясность и трезвость мысли.

— Знаешь, что тебя ждет? — спросила она.

— Догадываюсь, — буркнул он.

Он действительно знал, что после случившегося исход только один — смерть. «Двум смертям не бывать», — усмехнулся он и насмешливо спросил:

— А ты что же, здесь за главную? Вон как тебя халдеи слушаются…

— Нет. — Жанна отвела взгляд. — Главный здесь Лучок. Но это не имеет никакого значения… Тебя это совершенно не касается!

— Почему, можно узнать?

— Потому что это моя игра! И будет она проходить по моим правилам.

— И на чьей же стороне ты играешь?

— На своей. — Жанна интригующе замолчала и отвернулась. — Но и это не важно! Важно, на чьей стороне ты будешь продолжать игру…

— И что ты предлагаешь? — Косарев насторожился.

Кажется, у нее имелись на него собственные виды, и ему до смерти хотелось знать какие. Возможно, это помогло бы ему закончить начатое дело. Любой ценой. Даже ценой собственной жизни.

Он пристально взглянул на свою собеседницу — она молча расхаживала по комнате, скрестив руки на груди. «Поза защиты, обороны», — отметил про себя Косарев, по роду службы знакомый с азами психологии. От кого же она хочет защититься? Кто ей угрожает? Не он же! Ведь она прекрасно осведомлена, что офицеры ФСБ не воюют женщинами, детьми и стариками. Кодекс чести не позволяет!

Напрягая память, он стал вспоминать все, что когда-либо слышал об этой женщине, такой неприступной и напряженной, совершенно беззащитной внешне — одним ударом он мог бы отправить ее к праотцам. Косарев еще во время службы в органах слышал о ней, но не предполагал, что Жанна, та самая девушка, которой он в промозглый осенний денек не позволил свести счеты с жизнью, и Жанна, любовница одного из самых могущественных бандитов в городе, — одно и то же лицо. Годы сильно поработали над ней. Куда исчезла младенческая розовость лица, приглушенный ресницами блеск темно-смородиновых глаз? Некогда умоляюще-потерянный взгляд теперь стал жестким и безжалостным, а глаза лихорадочно сверкали, точно у больной.

В оперативных разработках ФСБ она проходила только как сожительница Лучка и ни в чем особом не была замечена.