| Я оставил троих военных для охраны состава. Один стрелок заперся в паровозе с приказом держать переднюю дверь закрытой, пока не вернёмся. Ещё двое остались у розового вагона. Вокруг тишина и покой, ни души, но мы должны страховаться от любых случайностей. - Прогуляйся с нами. Нагуляй аппетит для завтрака. Тай вон со Столбовым тоже идут, - посоветовала Кузьмичу Ленка. - Прогуляться? Это можно, - усмехнулся в бороду машинист и первым побрёл в направлении леса, перекинув ремень карабина через плечо… Мы крались по лесу след в след за машинистом. Он периодически поворачивался и шикал на нас, как на малых детей. Даже я не понимал, кого он собирается увидеть среди голых кустов. Вообще весной нельзя охотиться. Зверь отощавший. Ещё и после многих лет зимы. Раньше то хоть «Красная» книга была, да егерь мог в морду дать, а теперь мы сами на грани исчезновения и если в тайге такие экземпляры, как тот Зверь, то лучше с собой РПГ таскать. А мы даже бронников не взяли - далековато лес, пошли налегке. Ходить за машинистом по рыхлому талому снегу удовольствие на любителя. Первыми откололись технари с рабочими, заприметив хорошую лесопильную зону, потом отстала Ленка со стрелками. В итоге через час блужданий с Кузьмичём остался только я, Артём и Богдан. Старлей за последние пару дней оправился от ранения и предпочитал разрабатывать ногу. Ранение было незначительное. Едва я хотел сказать, что хватит блуждать, карабин неожиданно выстрелил. Звук оглушил, раздаваясь громким эхом по лесу. Кузьмич довольно оскалился - в «яблочко»! Мы все дружно подошли к подстреленному… оленю! Прямо в сердце. - Это ж сколько мяса, - расцвёл Богдан, по хищнически готовый сожрать часть оленя сырым и прямо здесь. - А это он или она? А то рогов нету. - Весна - вот и нету, - первым ответил за всех Артём и с ехидным вздохом добавил. - Пообломали. - Тащите этого к тележке, а я ещё пройдусь, - довольно обронил машинист-охотник и, не оглядываясь, пошёл дальше. Я за ним. Пусть ребята тащат тушу, а тут воздух свежий, морозец бодрит, жрать правда охота дико, но когда ещё удастся по чистому лесу погулять? Счётчик Гейгера выдаёт неправдоподобно малый уровень радиации. Поглядывая на него, хочется верить, что весь прочий мир такой же чистый и прекрасный. Идти вдвоём как-то проще. Слышно не только шаги с хрустом снега, но и звуки леса, которые глушились ворчанием Богдана и шутками Тёмы. Лес шумит, ветки перебирает ветер. Я слышу птиц? Точно, птицы. Мало, отдалённо, но всё-таки они есть. Лес не кишит жизнью, как раньше, но что-то периодически слышится. Вот и Кузьмич откопал ветку, полную замёрзших ягод брусники. Как величайшее сокровище я положил ягодку на язык. Хрен с ними с перемёрзшими давно витаминами - вкус! Ощутить натуральный вкус ягоды! Вот только ради этого стоило бродить пол утра с машинистом по лесу по колено в снегу. Кислит. Надо Ленке набрать и Андрейке. Бережно собрав грязными, замерзающими пальцами ягоды в карман жилета, понадеялся, что не растают. Кузьмич застыл, слушая. Сделает пару шагов и снова слушает. А когда я почти потерял его из виду, снова раздался выстрел карабина. Ноги сами побежали к машинисту. Эта привычка реагировать на выстрелы въелась в меня, как в любого анклавовца. - Ты чего? - спрашиваю его я. А он так пальцем ткнёт в снег и молит. Подхожу, а там тетерев лежит. Дичь! Я уже запихивал тетерева в рюкзак, когда Кузьмич подозвал к себе. |
