|
Ах, мы художники, искусствоведы, ученые, мы петербургская интеллигенция с корнями. Корни у вас сгнили, и сами вы — гадость! И с последним словом она с размаху бросила трубку на аппарат и тут же разрыдалась. Кристина была уверена, что Вадим больше; не позвонит, но телефон зазвонил снова. Она сняла трубку и услышала: — Я был рад узнать твое мнение о себе и о моей семье. Прекрасно, что все наконец выяснилось. Прощай. Послышались короткие гудки. Все было кончено. Не ждали Прошло какое-то время, может, полчаса, может, чае, внутренние часы Кристины остановились. Как сквозь толщу воды зазвонил телефон, и она вяло, как будто тело действовало без всякого ее ведома, подняла трубку. Ей было все равно. Даже если это Вадим. Безразличие достигло на шкале предельной точки. — Кристина? — услышала она голое, который не узнала, да и не жаждала узнавать. — Как дела? Как настроение? — Все прекрасно, — деревянным голосом ответила Кристина. — Лучше, безусловно, не бывает. — Но мне кажется, ты чем-то расстроена? — Вовсе нет. С чего вы взяли? — Но ты узнала меня? — Невежливо говорить «ты» человеку, который обращается к вам на «вы». — Так обращайся ко мне на «ты», я ничего не имею против! — развеселились в трубке. — Зато я имею, — сухо ответила Кристина. — Но ты меня узнала? — Да. — И у тебя нет настроения разговаривать? — Ни малейшего. — Ну тогда пойди пройдись и успокойся, а я позвоню попозже. Кристина повесила трубку. Антон. И чего ему надо? Почему он всегда появляется именно тогда, когда происходит что-то плохое? Но он вывел ее из шокового состояния, реальность вернулась, а вместе с ней и боль. Она снова отчетливо вспомнила все, что сказала Лидия, и снова в который раз засомневалась: а правда ли то, что та рассказала? Это могла быть больная фантазия Лидии, ведь в последнее время она частенько звонит в каком-то странном состоянии. Увидела кого-то, похожего на Вадима, и вообразила невесть что. Вполне возможно. И как она могла разглядеть, что и как он делал в машине. Можно подумать, что она стояла рядом и заглядывала внутрь. Нет, совершенно ясно, что это какая-то чушь. Чем больше Кристина думала над тем, что сообщила ей подруга, тем больше убеждала себя, что ничего этого не было и быть не могло, а Лидии просто что-то примерещилось и она приняла за Вадима и Валерию неизвестную пару. Но если так, то можно понять и злость Вадима, когда Кристина начала его обвинять в том, чего не было. И все-таки Кристина не могла успокоить себя окончательно. Потому что для этого ей надо было поверить! в любовь Вадима, а это, увы, было трудно, почти невозможно. Упрямые факты твердили свое: он не звонил уже много дней, все разговоры происходили по ее инициативе, и когда ей удавалось его застать, он разговаривал с ней так, как не говорил раньше никогда. И открыл ей о себе такое, чего не хотел открывать, пока любил. — Глупый, — бормотала Кристина. — Глупый… Неужели я бы не поняла… И было жаль упущенного времени, потому что, знай она обо всем раньше, ничего, возможно, и не произошло бы. Она бы вела себя по-другому. Уж во всяком случае не позволила бы ему швырять деньги на дурацкий день рождения, который все равно никому не принес радости. Кристину пронзила мысль о том, что, возможно, именно для того, чтобы устроить этот отвратительный поход в «Асторию», Вадим собирался продать «Женщину с петухом». Ради чего? Чтобы ЭТА набивала живот креветками с авокадо? Но теперь ничего не поправить, ничего. Кристине, вернее, ее разбегающимся мыслям вдруг стало тесно в маленькой комнатке, которая показалась узкой и душной. |
