Виктория Холт. Дьявол на коне
ДЕРРИНГЕМ-МЭНОР
I
В замок Сильвэн меня привела цепь неблагоприятных событий. Мой отец был капитаном морского судна, он утонул вместе со своим кораблем, когда мне было пять лет, и моя мать, прожив в скромном достатке всю жизнь, после его гибели оказалась перед необходимостью зарабатывать на хлеб себе и мне - своей дочери. Женщина, не имеющая ни гроша, говорила мама, должна зарабатывать на жизнь либо мытьем полов, либо шитьем, если, конечно, у нее нет подходящего образования. У мамы таковое имелось, а посему перед ней открывались два пути: учить юных или стать компаньонкой престарелых; мама выбрала первое. Это была женщина с твердым характером, полная решимости преуспеть в своих начинаниях; будучи весьма стесненной в средствах, она сняла маленький дом в поместье сэра Джона Деррингема в Суссексе и открыла небольшую школу для молодых леди. В течение нескольких лет это предприятие если и не процветало, то обеспечивало нас всем необходимым. Я сама была ученицей и получила от матери великолепное образование - разумеется, с самого начала подразумевалось, что со временем я присоединюсь к ней в качестве учителя, что я и делала вот уже три месяца. - Минелла, ты обеспечишь себе здесь достойную жизнь, - любила повторять моя мама. Она назвала меня Вильгельминой - как звали и ее. Ей это имя шло, но я всегда считала, что мне оно не подходит. Еще маленькой девочкой я стала Минеллой, и это имя закрепилось за мной. Полагаю, школа радовала мою мать в основном тем, что давала ей возможность меня обеспечивать. Дочери Деррингема, Сибилла и Мария, учились у матери, и это означало, что остальные состоятельные семьи также отдавали детей к нам. Они говорили, что это позволяет экономить, отказываясь от содержания в доме гувернантки. Когда в особняк Деррингемов приезжали гости с детьми, те становились временными учениками. В дополнение к трем основным наукам - чтению, письму и арифметике - мама обучала хорошим манерам, умению держаться в обществе, танцам и французскому языку, что действительно считалось весьма необычным. Сэр Джон был щедрым и добродушным человеком, и он неизменно стремился помочь женщине, которой восхищался, - а восхищался он моей матерью. Его обширные владения омывались небольшой, но очень красивой речкой, кишащей форелью. Многие богатые люди, в том числе и с королевского двора, приезжали погостить в имение - половить рыбу, пострелять фазанов или поохотиться верхом. Такие посещения очень много для нас значили, так как слава о школе моей матери распространялась в кругу знакомых сэра Джона; семьи, имеющие детей, привозили их с собой, а поскольку сэр Джон отзывался о нашей школе с самой лучшей стороны, они с радостью пользовались ею. Дети, поступающие к нам на короткие промежутки времени, были, по словам мамы, вареньем на нашем хлебе. Конечно, мы могли жить за счет постоянных учеников; однако за временных, разумеется, взималась большая плата - так что им всегда были рады. Уверена, что сэр Джон знал это и именно поэтому с таким удовольствием обеспечивал нас временными учениками. Наступил день, оказавшийся, как впоследствии выяснилось, очень значительным в моей жизни. В этот день в поместье Деррингем приехала семья француза Фонтэн-Делиба. К графу Фонтэн-Делибу я сразу же прониклась неприязнью. Он не только был вызывающим и надменным, но и держался подчеркнуто обособленно от всех прочих людей, убежденный в своем полном превосходстве над ними по всем статьям. Графиня была совсем другой, но она очень редко появлялась на людях. Должно быть, в молодости она отличалась незаурядной красотой - не то чтобы она уже была старой, просто я, со свойственными юности максимализмом и незрелостью суждений, считала старыми всех, кому больше тридцати. Марго тогда было шестнадцать лет, мне - восемнадцать. Позже я узнала, что Марго родилась спустя год после бракосочетания графа и графини, когда той самой было лишь семнадцать. |
