Глава 3

Не обращая внимания на бесстрастного Сократа, Морган нервно расхаживал по комнате. Солнце спряталось за тучу, и за окнами мансарды потемнело. Мысленно проклиная своих тюремщиков, Морган то и дело сжимал кулаки; он метался из угла в угол, как зверь в клетке.

Грирсон уже, наверное, подступил к лагерю Форреста, положение которого значительно усложнялось из-за того, что в его войске было слишком много необстрелянных солдат; их было в шесть раз больше, чем закаленных в сражениях бойцов. К тому же Форрест не имел ни артиллерии, ни лошадей, ни боеприпасов в достаточном количестве. В таких условиях он не сможет атаковать врага с привычной для него молниеносностью.

А лейтенант Морган, сражающийся на стороне Конфедерации, сидит тем временем в Мемфисе под арестом и ничем не может помочь своему генералу.

Но пора наконец забыть об уязвленной гордости и взглянуть правде в глаза.

Джессамин одержала победу. Даже если ему удастся вырваться на свободу в течение ближайшего часа, он уже не сумеет предупредить Форреста о подходе Грирсона. Но если он сбежит грядущей ночью, то успеет встретиться со своими и принять участие в предстоящем бою. И в этом – его долг. Он должен сражаться, каких бы усилий ему ни стоило добраться до места битвы. Даже если для этого ему придется выполнять самые нелепые приказания Джессамин и делать вид, что он с радостью предается плотским утехам.

Когда-нибудь он непременно отомстит этой девчонке. Отомстит за ужасные часы, проведенные в заточении.

Но сейчас ему не до мести. Главное сейчас – побыстрее вернуться к генералу Форресту.

Джессамин украдкой зевнула, от всей души желая, чтобы Кларабелл Хатчинсон играла рождественский гимн чуточку поживее, а не как похоронный марш. Все остальные выступления на музыкальном вечере в военном госпитале хорошо воспринимались публикой, а номер Кларабелл предварял финал. Сделав вид, что слушает с величайшим вниманием, Джессамин стала думать о более серьезных вещах.

Отец поехал продавать Сомерсет-Холл Ричарду Берку и вернется только послезавтра, перед самым Рождеством. Они с мистером Берком особо заботились о том, чтобы Сомерсет-Холл оставался в семейном владении, поскольку детей у Берка не было. Мужчины договорились, что если Берк или его наследники пожелают продать дом и землю третьему лицу, то Джессамин или ее наследникам будет предоставлено право в течение шести месяцев выкупить Сомерсет-Холл по той цене, какую заплатил за него Берк. Но Джессамин полагала, что, скорее всего никогда не сможет воспользоваться этим пунктом, то есть «правом отказа».

Они с отцом собирались отправиться в Нью-Йорк на следующей неделе. И теперь настало время распрощаться с Морганом и глупыми мечтами о том, что она смогла бы выйти за него замуж. Пора было серьезно подумать о своем будущем. Ей нужен мужчина, которому она сможет доверять, мужчина, который, в отличие от Моргана, всегда будет говорить ей правду, какой бы горькой она ни была.

Поджав губы, Джессамин вежливо поаплодировала Кларабелл.

Но с другой стороны, ей очень нравилось доставлять Моргану удовольствие и ласкать его, нравилось смотреть, как темнеют от страсти его глаза, и слушать его стоны…

Она с легкостью простила его, когда он вступил в кавалерию повстанцев. Простила, потому что признавала за ним право бороться за свои убеждения, пусть даже они противоречили ее собственным. Но когда он так бесчестно обошелся с ее семьей… Джессамин стиснула зубы и невольно сжала кулаки.

Скоро ей придется освободить его, чтобы он мог покинуть город до возвращения отца и до приезда Сайруса. Конечно, Аристотель мог бы и без нее его освободить, но ей очень хотелось увидеться с ним еще раз…

Тусклый зимний день угасал. Морган лежат на кровати, листал «Айвенго». Джессамин же, приподнявшись на цыпочках, высунулась из мансардного окна, пытаясь разглядеть, что происходит в штабе северян.