Заставив себя улыбнуться, Джессамин спросила:

– Как поживаешь, кузен? Не желаешь ли чая?

Джоунс отрицательно покачал головой:

– Нет, спасибо. Мне нужно поговорить с тобой, кузина. – Приблизившись к Джессамин, он схватил ее за локоть.

Она осторожно повела плечиком, стараясь освободиться.

– Чарли, отпусти!

Некоторые из офицеров с неодобрительным ворчанием потянулись к саблям.

– Мистер Джоунс, она, возможно, и мятежница, но все-таки леди, – предупредил один из них. – Так что и обращаться с ней нужно соответственно.

Чарли поморщился, однако убрал свою руку.

– Простите, кузина, – пробормотал он, опасливо покосившись на офицеров. – Я слишком рад встрече, поэтому так…

– Да-да, я все поняла, Чарли, – перебила Джессамин. – «И постараюсь никогда не оказываться с тобой наедине», – добавила она мысленно. – Не желаешь пройти в гостиную? Там мы вполне могли бы поговорить.

Гостиная была единственной комнатой на первом этаже (кроме библиотеки), где сохранилась большая часть мебели. И плотно закрыть ее массивные двустворчатые двери было не так легко, как обычные. Вероятно, она оставит их открытыми, чтобы офицеры, если понадобится, могли вовремя прийти ей на помощь.

Чарли охотно согласился, и это ее немного обеспокоило. Слишком уж он покладистый… Что за игру он ведет? Знает ли он, что здесь был Морган?

Они вошли в комнату, и Джессамин, повернувшись к кузену, проговорила:

– Я слушаю тебя, Чарли. Что ты хотел мне сказать?

Он приблизился к ней почти вплотную и заговорил очень тихо, так, что солдаты не могли его услышать.

– Я знаю, что вы тут прячете шпиона мятежников.

– Нет, – решительно возразила Джессамин; она была очень рада, что говорит правду. – Никого мы не прячем.

Чарли взглянул на девушку прищурившись, и заявил:

– Но я знаю, что Морган Эванс был в городе.

Джессамин пожала плечами:

– Я об этом ничего не знаю. Насколько мне известно, Морган Эванс сражается сейчас под знаменами генерала Форреста.

Чарли в раздражении ударил кулаком по мраморной каминной полке:

– Не имеет значения, здесь он или нет. Если я под присягой дам против тебя показания, и мои друзья сделают то же самое, то вы с отцом окажетесь в тюрьме.

– Но ты же знаешь, что отец не выдержит в тюрьме и дня. Как можно угрожать ему заключением?

Чарли ухмыльнулся, и глазки его сверкнули.

– Твой отец только что продал Сомерсет-Холл, верно?

– Допустим. И что же?

– Заплати мне, и я ни слова не скажу о шпионе мятежников.

Джессамин вдруг показалось, что она вот-вот задохнется – словно ее ударили в солнечное сплетение. Как может он предлагать подобное?..

– Откупиться от тебя, чтобы не шантажировал? Откупиться золотом, предназначенным для спасения отца?

Чарли кивнул:

– Совершенно верно. А если не дашь мне денег, то твой отец не протянет в тюрьме и недели.

У Джессамин потемнело в глазах от ярости; забыв об осторожности, она прокричала:

– Грязная крыса! Гремучая змея рядом с тобой – просто ангел!

Она влепила ему пощечину, и он незамедлительно ударил ее в ответ. Джессамин вскрикнула и попятилась к дивану. Не удержавшись на ногах, упала на пол. Тотчас кавалеристы, гремя оружием и шпорами, устремились к двери. Кассиопея же выкрикнула креольское проклятие.