– Я спросил: не хотите ли увидеть «Фрею», – повторил пилот.

Женщина молча кивнула.

«Джетстрим» повернул в сторону моря, через несколько минут он слегка наклонился на одно крыло. Прижав лицо к крохотному иллюминатору, Лиза Ларсен посмотрела вниз. Далеко под ней, на просторе голубого моря, стояла на якоре «Фрея», словно серая сардина, пришпиленная к воде. Вокруг нее не было ни одного другого корабля – она была одинока в своем пленении.

Даже с высоты в 15 000 футов сквозь прозрачный весенний воздух Лиза могла догадаться, где должен был располагаться капитанский мостик, где была его правая сторона; она догадывалась, что под ней далеко внизу сейчас находится ее муж – лицом к лицу против человека, который нацелил прямо на него дуло пистолета, с динамитом под ногами. Она не знала, был ли человек с пистолетом безумным или жестоким. То, что он был фанатиком, в этом она была убеждена.

Из уголков глаз выскользнули две слезинки и покатились по щекам. Когда она прошептала, ее дыхание покрыло легким туманом плексиглас иллюминатора:

– Тор, дорогой мой, пожалуйста, возвратись оттуда живым.

«Джетстрим» вновь отвернул в сторону и начал постепенно снижаться в сторону Схидама.

Висевший в нескольких милях над ним «Нимрод» наблюдал, как он удалялся.

– Кто это был? – спросил оператор радарной установки, ни к кому, собственно, не обращаясь.

– Что кто? – переспросил оператор сонара, которому нечего было делать.

– Небольшой частный самолет только что пролетел над «Фреей», посмотрел и полетел в Роттердам, – сказал спец по радарам.

– Наверно, владелец решил проверить, на месте ли его собственность, – отозвался со своего места возле радиопередатчика всезнайка‑радист.

На борту «Фреи» двое часовых, прищурив глаза, наблюдали за удалявшейся серебряной точкой, которая высоко над их головами двигалась на восток в сторону голландского побережья. Они не стали докладывать об этом своему командиру: самолет летел значительно выше 10 000 футов.

Заседание западногерманского кабинета министров началось вскоре после трех часов пополудни в резиденции канцлера, председательствовал, как обычно, Дитрих Буш. Он сразу же по своему обыкновению приступил к делу.

– Давайте проясним для себя с самого начала: на этот раз мы имеем дело не с Могадишо. Перед нами не немецкий самолет с немецким экипажем и немецкими в основной своей массе пассажирами на борту, который бы стоял на взлетно‑посадочной полосе в месте, чьи власти были бы готовы сотрудничать с нами. Это – шведское судно с норвежским капитаном и находится оно в международных водах; на нем – команда из пяти стран, включая граждан США, принадлежащий американцу груз, застрахованный британской компанией, а уничтожение судна поразит побережье по крайней мере пяти прибрежных государств, включая и нас. Итак, министр иностранных дел?

Хаговитц проинформировал своих коллег о том, что он уже получил вежливые запросы от Финляндии, Норвегии, Швеции, Дании, Голландии, Бельгии, Франции и Великобритании в отношении того, какое решение примет федеральное правительство: в конце концов, именно они держали в своих руках Мишкина и Лазарева.

– Они были достаточно тактичны, чтобы не оказывать давление на принимаемое нами решение, но у меня нет ни малейших сомнений, что они самым негативным образом воспримут наш отказ отослать Мишкина и Лазарева в Израиль, – заявил он.

– Только начни уступать шантажу террористов, и этому не будет конца, – встрял министр обороны.