Не знаю, как я сумела промолчать. Просто промолчать, с ужасом понимая — Эдвин приготовился к смерти. Хуже — он уже готов к ней. Он принял мысль о собственной гибели со всей очевидностью, и теперь просто будет минимизировать потери, стремясь сделать всё, чтобы не пострадала… к примеру я.

И я оказалась права.

— Таким образом, — бесстрастно продолжил Эдвин. — Основываясь на словах призрака из артефакта Танаэша, уже можно сделать вывод — останетесь только вы, мастер. И в этой ситуации я не вижу смысла рисковать вашей жизнью. Потому что в данный момент между Рией и её судьбой Проклятой Калиан стоите только вы.

Из всего этого я ухватилась за главное и прямо спросила:

— Эдвин, в каком смысле «рисковать вашей жизнью»?!

Глава дома Меча несколько недовольно взглянул на меня, но всё же ответил:

— Тёмные руны — основываются на силе. Силе рода. Всего рода. В древние времена жрецы Ночи, завладевшие кровью магически могущественного рода, могли использовать силу всех его членов. И если расход силы был максимальным — старики и дети умирали сразу. Остальные… не сразу. Собственно, поэтому жрецов Ночи и вырезали всех, храмы сожгли, рунические сборники уничтожили. К слову, мастер, откуда у вас подобные… знания?

И я осознала, откуда взялось это чувство обречённости, которое откликом, неясной тенью, отсветом ощутила в ректоре.

— Нет!.. — выдохнула, испуганно глядя на лорда Гаэр-аша.

Но он не дал мне продолжить, более того — едва удостоил взглядом, и обратив холодный взор на Эдвина, спокойно произнёс:

— Ты так уверен в своей героической смерти, Харн?

Эдвин хотел было ответить, но сжал приоткрытые было губы. Сжал до побеления.

— Вижу, понял, — усмехнулся Гаэр-аш. А затем практически издевательски продолжил: — Я сильно подозреваю, и наше сокровище лишь подтвердила мои подозрения, что убивать вас никто не собирается. Они следили за нашими тренировками, они позволили Норту стать некромантом, очень вовремя подсунув ему нужные сведения, которые дали возможность пользоваться одновременно двумя источниками — что является невероятным не только у нас, но даже в Тёмной империи. Они знают на что вы способны, и несомненно собираются этими способностями воспользоваться в полной мере. 

— На нас Эль-таимы, — уверенно напомнил Норт.

Ректор взглянул на него и ледяным тоном произнёс:

— Эль-таимы не противостоят природной магии тёмных лордов. Во время схватки с тёмным, Эдвин был погружён им в стазис. Учитывая сколько глаз у отступников в столице, я тебе могу гарантировать — они знают. Они видели. Они это учтут. И внесут в план. И когда Тьма Изначальная не причинит вам никакого вреда, воспользуются планом «Б».

Гаэр-аш помолчал несколько мгновений, затем добавил:

— У Риаллин был другой план — передать тебе, Харн, и тебе, Шей, мою магию Крови, ускорив мутацию её кровью…

— Не совсем, — прошептала я.

— Но изменить кровь? — вопросительно глянул на меня глава Некроса.

Я опустила взгляд и прошептала:

— Огню может противостоять только огонь.

Помолчав, продолжила:

— Я понимаю, что это риск, но полученная сила того стоит и риск практически опра…

— Риск? — перебил меня Гаэр-аш, а затем, едва я посмотрела на него, с ожесточением продолжил: — Риаллин, девочка моя, давай откровенно — нам с Нортом неимоверно, просто несказанно повезло, что рядом, самым немыслимым образом оказалась ты. Потому что боль, та боль которую испытал в полной мере я, и которая лишь едва коснулась Норта — это капля в море, по сравнению со всем спектром ощущений, через которые проходят подобные нам человекорожденные носители огненной крови!

Он резко выдохнул и отвернулся к стене.