|
Их лица в младенчестве, детском возрасте, подростковом, взрослом, и всех троих в мантиях с символикой Первого королевства, обнимающих друг друга за плечи, понаставивших друг другу «рожки» и улыбающихся с видом «Мы всех победим». Видимо последнее изображение сделали для храна рода Анма перед самым отъездом парней на Мёртвые игры. И, возможно, именно его поставят на надгробие, потому что по крайней мере двоих будут хоронить в закрытых гробах… и Эдвину придётся стоять рядом и смотреть в глаза родственников тех парней, которых он буквально изрубил на куски. И вроде всё правильно, он не мог иначе, да и некроманты из Академии Магических искусств на тот момент уже были мертвы, но как объяснить это матерям, у которых теперь нет возможности даже обнять сыновей на прощание.
Мелодия над городом плакала. Проникновенно, горько, отчаянно. На небе, вместо облаков, плыли и плыли изображения погибших, словно матери пытались поделиться воспоминаниями о своих детях. Это всё что у них осталось — память… И глядя на проплывающие по небу лица адептов первого королевства я думала… об идеальном плане. О лорде-Вечном… О том, что он не подумал, или не захотел подумать о боли матерей, о том, что три жизни он отобрал просто чтобы использовать тела парней как оружие, о том, что отступникам наплевать на цену, для них важна только цель. В этот момент я как никогда поняла, почему Вечных называют именно отступниками. Почему их изгнали из ордена Огня. Почему даже маги называли их методы бесчеловечными. Почему от них ушёл дядя Тадор, отказавшись вливать кровь Проклятой Калиан невесте лорда Гаэр-аша… И в этот момент скрипнула калитка. Я не сразу увидела вошедшего, сначала быстро смахнула слезы и вытерла мокрые щеки, но быстро же. Пара движений, не больше. Но вошедшему хватило этого крохотного отрезка времени, чтобы тенью пересечь весь двор и восстать передо мной, едва я смогла разглядеть его. И он именно позволил мне разглядеть себя, а я едва сдержала крик! Лорд Дакрэш! Это был изуродованный шрамами в прошлом одногруппник ректора, который применил некромантский приворот на крови и превратил свою жену из целительницы в некромантку! Это… — Узнала, вижу, — издевательски протянул чудовищный во всех смыслах мужчина. И в его правой руке сверкнул раскалённый, наполненный заклинанием клинок. Я не знала, что это, не знала какое заклинание и что в нём помимо заклинания заставляло едва ли не плавится сталь, но всем своим существом отчетливо поняла — это смерть. — Просто чтобы ты знала, падаль, я любил её! — коротко произнёс он, делая быстрый замах. Меня спасли тренировки Эдвина. Исключительно тренировки Эдвина, потому что боевое плетение Кейвен я использовала практически не задумываясь, и некроманта отшвырнуло от меня ударной волной раз, и повторно когда я влила резерв в аркан. Вот только это был очень неслабый некромант, ко всему прочему боевой, и лорда Дакрэша снесло, но он даже не упал, лишь чуть пригнулся пережидая всплеск силы. А затем вновь выпрямился, и злым, быстрым шагом направился ко мне, проговаривая сквозь стиснутые зубы: — Я любил её, мразь! А её отняли по твоей мерзкой прихоти, гниль! Падаль, мразь, гниль… Это только оскорбления, или? Взгляд испуганно метнулся к кинжалу, который стремительно ко мне приближали! Аркан Дакрой применила не сразу, было очень страшно одним заклинанием опустошить весь свой резерв, но выбора особо нет — как говорил Эдвин: «Аркан Дакрой. Сильное, опустошающее резерв заклинание, применяемое в условиях прямой угрозы жизни». А это была очень прямая угроза, прямее не бывает. Седьмое плетение — сложнейшее из всех пятнадцати, применяемых в некромантии, уже на этапе формирования заставило покачнуться от нахлынувшей, слабости, но едва лорд Дакрэш приблизился на расстояние вытянутой руки со вновь занесенным кинжалом, я ударила! Ярко-зеленая молния спикировала с небес, прорывая защитный купол окружающий дом ректора, и отшвырнула некроманта шагов на двадцать от меня. |
