Зато едва Дастел заговорил, его голос звучал расслабленно и несколько вальяжно:

— Ваше Высочество желает принести извинения?

Продолжая всё так же поверх моей головы взирать на Норта, Ташши ответил:

— Не вижу повода.

И вот тогда Норт стал на порядок горячее. Я сначала решила, что мне показалось, но осторожно разместив ладонь поверх руки Дастела, обвившей мою талию, едва не обожглась.

— Прости, любимая, — хрипло произнёс Норт.

— Ничего-ничего, всё в порядке, — заверила я, с трудом сдержав желание подуть на ладошку.

Ташши внимательно посмотрел на меня, затем, не снимая перчатки, протянул руку, тыльной стороной ладони вверх, и повинуясь призванной маги поверх его чёрной перчатки, из голубых энергетических линий начало формироваться что-то… Что оказалось гладким, словно морская галька, льдом, который едва сформировав, принц молча протянул мне. Я так же молча взяла и сжала в обожженной ладони, испытывая искреннюю благодарность и вместе с тем от чего-то боясь поблагодарить вслух. Наверное, от того, что рука Норта, обнимающая поперёк тела, напряглась так, что стало тяжело дышать. Танаэш понимающе улыбнулся и уже развернулся, собираясь уйти, когда я всё же не выдержала и тихо попросила:

— Ташши, прости меня пожалуйста!

Стоя в пол-оборота он обернулся, улыбнулся мне как-то устало и грустно, и тихо спросил:

— За что мне прощать тебя, сокровище Некроса? За то, что ты оказалась слишком доброй, слишком чистой, и слишком невинной, чтобы осознать случившееся?

Норт резко выдохнул и холодно произнёс:

— Тебе лучше уйти, Танаэш!

Но вместо того, чтобы нас покинуть, как намеревался, Ташши резко развернулся и глядя на Дастела, не менее ледяным тоном ответил:

— Ты говорил об извинениях, Норт. Но я не вижу ни одной причины, для принесения извинений. Просить прощения за то, что полюбил? Смешно. Извиниться за отчаянную попытку спасти её жизнь? Смешнее вдвойне.

Он замолчал, с мрачным вызовом продолжая смотреть на Норта, но тут Эдвин шагнул вперед, закрыв и меня и Норта, и холодно произнёс:

— Достаточно.

Ташши не стал с ним спорить и направился прочь, приказным тоном произнеся:

— Никас, Людвиг.

Вампиры двинулись к нему, но Никас сделав два шага обернулся и сказал:

— Риюсик, я всё равно с ним поговорю, не переживай.

И принц остановился. Развернулся. Подошёл к застывшему Никасу и требовательно спросил:

— Поговоришь о чём?

Не став отпираться, Никас прямо ответил:

— Дядя передаст сталь из Хаоса твоему дяде, надо будет её забрать и отдать Рие.

Чёрные глаза Танаэша медленно сузились и он ледяным тоном переспросил:

— Зачем?

И Никас опять честно ответил:

— Риа хочет сделать артефакт, который блокирует влияние её крови, ну чтобы знаешь парням было легче.

Его Высочество сжал губы так, что они побелели, придав приятному лицу Ташши выражение мрачной решимости и об ответе я догадалась ещё до того, как принц произнёс:

— Нет. Хватит с неё артефактов. Что касается «парней» — пусть закаляют силу воли, им полезно.

И он ушёл. Растерянный Никас посмотрел на меня, посмотрел вслед уходящему принцу и поспешил за капитаном своей команды. Людвиг, пробормотав «Да, дела», тоже последовал за ними.

После их ухода, Эдвин молча забрал лёд из моей ладони, Норт прикоснувшись к обожжённой коже, так же молча всё залечил. Дан задумчиво сообщил:

— За время вашего напряжённого общения с Ташшиком, мой воспалённый разум обнаружил ещё два варианта свалить отсюда с Рией.

— Это в дополнение к тем семнадцати? — равнодушно уточнил Эдвин.